Когда мы познакомились с Галочкой, ей был двадцать один, мне – тридцать два. Среднего роста, красивая, с замечательным худощавым, но не тощим, телом. Мой любимый тип: грациозная, поджарая, с длинными, сильными руками и ногами, плоскими животом и грудью, узким тазом с торчащими косточками, обтянутыми полупрозрачной, шелковистой кожей, тонкой талией, прямыми плечами и длинной шеей. Личико – вне конкуренции: немного вытянутое, прямой нос средних размеров, большой, улыбчивый рот с тонкими губами, идеальные зубы. Прямые русые волосы, короткая стрижка. В общем, девочка на все 100, секс в чистом виде. Она одевалась в джинсу, и даже в одежде выглядела настоящей Венерой. Хотя в последнее время, особенно после недавнего развода, мне везло с красивыми девушками, Галочка произвела на меня впечатление.

Познакомились мы легко, я сводил её в приличный ресторанчик, угостил шампанским и в тот же вечер привёл к себе, прихватив с собой ещё две бутылки. Я был весьма щедр на комплименты, красавица растаяла ещё в ресторане и отдалась мне, даже не попытавшись симулировать сопротивления. Не буду подробно описывать наш секс, скажу лишь, что моя страсть к пиздолизанию не помешала мне крепко её отъебать, короче говоря, всё вышло более чем гармонично. Галочка оказалась довольно ленивой, однако вполне пластичной – сама поз не меняла, но принимала любое предложенное мной положение, удерживая его столько, сколько мне было нужно. Ну, прямо резиновая женщина! При этом красотка вовсю кончала, и при ебле, и от куннилингуса. Уже в этот раз я нашёл в ней недостатки (чему способствовала моя избалованность женским вниманием – сейчас я отношусь ко многому из нижеописанного спокойно, а иногда даже положительно). Главным недостатком я посчитал её готовность отдаться в день знакомства.

Кроме того, она не брила пизду (хотя подмышки были выбриты, а на теле волос у неё не было – ноги чистые, как у ребёнка). Она пила, пока я ей наливал, и курила, как паровоз. С ней я прочувствовал смысл глупой поговорки «поцеловать курящую девушку – всё равно, что облизать пепельницу». Она слишком тихо разговаривала (хотя голосок был нежным и не напрягающим). И самое «ужасное» – у неё была дочь, которую Галочка родила в 16 лет…

В то время я уже имел опыт домашней фотографии и в этот же вечер устроил ей фотосессию - сначала до секса, потом – после. Пизду я ей выбрил сам. Эта первая фотосессия занимает почётное место в моей коллекции. Позировала она так же, как отдавалась – лениво, но без тени стеснения. Если она показывала пизду – то показывала пизду, «вываливая» её на весь экран. Чистое порно без тени эротики – то, что нужно мужчине. При этом «порнозвезду» в любой момент можно было выебать или вылизать. Вообще с ней можно было делать почти всё, чего душа пожелает.

Галочка явно в меня влюбилась и это создало определённую проблему: в то время, как уже упоминалось, я был избалован женским вниманием – у меня была постоянная девушка, которую я тоже держал на расстоянии, кроме того, в порядке «хобби» аккуратно развращал двух соседских девчонок, четырнадцати и пятнадцати лет. Частые звонки по телефону и в дверь начали меня раздражать, тем более, что серьёзных планов в отношении пусть даже красотки, но с ребёнком на руках, я не строил.

Тем не менее, мы периодически проводили вместе вечер, а то и ночь. Галочка оказалась совершенно незакомплексованной девушкой, с ней я мог быть таким, как есть, не боясь заработать ярлык «извращенца» (что у меня случалось с некоторыми другими девушками, особенно совсем молоденькими). Обычно я заранее набирал полную горячую ванну, которая у меня огромная, треугольная, забирал её из дому на машине и, приехав ко мне, мы сразу раздевались и ныряли в тёплую воду, не забыв взять с собой пару бутылок «Тамянки» или, чаще, батарею лёгкого пива. Вообще-то пиво ни она, ни я не любили, но вдвоём мы становились настоящими пивоманами. Потягивая пивасик мы болтали, целовались, я тщательно выбривал её между ног.

Особенно мне нравилось брить Галочкину попку – она красиво выгибалась, я очень старался, был аккуратным и внимательным, рассматривал результат своего приятного труда, и, поставив себе в уме отличную оценку, не менее тщательно мыл её попу с мылом вглубь – на длину моего среднего пальца и шлифовал результат – на длину моего языка. Она возбуждалась, её пизда обильно выделяла смазку, я вытирал её лицом, всовывал в пизду и жопу нос, нюхал, сосал половые губы, клитор, промежуток между пиздой и жопой. Какое наслаждение слиться с истекающей соком промежностью молодой сексуальной девущки! Какую счастливую дрожь я испытывал, когда моё лицо покрывалось её смазкой, пахло её пиздой, становилось её частью!.. Но всё проходит – вскоре она ныряла в ванну, садилась на мой хуй и слизывала с меня свою пиздятину…мы целовались и продолжали заливаться пивом, пока наши животы не надувались до барабанного состояния, а мозги не превращались в сиреневый туман. Дальше происходило то, ради чего, собственно, мы и встречались.

- Галочка, выпей ещё немного, – укатывал я явно уссыкающуюся красотку.
- Ну котик, я уже не могу, я сейчас уписаюсь, – ныла она.
- Галчёночек, допей свою бутылку, тогда пущу пописать!
- Честно?
- Честно!
Галочка судорожно выпивала оставшиеся полбутылки, слезала с моего члена и пыталась выбраться из ванны.
- Эй, ты куда? - возмущался я, хватая её за длинные ноги.
- Ты же обещал! – ныла девушка.
- Ну да, только вылазить зачем? А ну давай быстрее!

Я подталкивал девушку к углу ванны, она, не в силах сопротивляться естественной потребности, быстро забиралась на край, становилась на корточки и широко разводила задранные вверх тонкие колени в стороны. Я пристраивался ртом к её разгорячённой пизде и ждал… Мы смотрели друг другу в глаза, мой открытый рот жаждал влаги в нескольких сантиметрах от источника, готовящегося подарить мне свой несравненный дар. Мышцы её живота и ануса несколько раз сокращались, на мои губы падали первые робкие брызги, из Галочкиных губ вырывался стон, а из раскрывшегося канала, зажатого возбуждённой плотью, в моё горло и верхнее нёбо ударяла тонкая, но упругая струя мочи.

Она ссала в мой рот секунд тридцать, которые я растягивал в сознании на субъективных минут пять, стараясь ничего не пропустить и в то же время сполна насладиться восхитительным букетом редкостного напитка. Я набирал полный рот, чтобы язык полностью погрузился в её мочу и мог оценить необыкновенный вкус во всей гармонии, каждым рецептором, глотал этот сок прекрасной девушки, вновь щедро наполнявшей мой рот своим фрэшем – и так несколько раз. Разумеется, глотая Галочкину мочу я проливал совсем немного, часть напитка разбивалась о губы во время глотков, забрызгивая моё лицо, стекая скупыми каплями по подбородку. Когда струя истощалась, я ловил ещё несколько конвульсивных фотанчиков и последних капель, перекатывал их во рту, смакуя благородный пряный вкус. В голове вертелось: «остатки сладки»… В завершение я аккуратно проглатывал её мочу, омывая ею горло, и старательно подлизывал девушку.

Конечно же, Галочка тоже была изрядной «извращенкой» и всегда с радостью принимала мой ответный дар – она не столько пила, сколько умывалась из меня, но, пожалуй, игры со взаимным обссыканием также доставляли ей немалое удовольствие. Мы никогда не обсуждали эту нашу страсть и не планировали нюансов её удовлетворения – мы просто исполняли желания друг друга. Иногда мы ссали друг на друга в пустой или слегка наполненной водой ванне, кувыркаясь и совокупляясь в собственных выделениях; лакали нашу смесь из ванны; целовались, гоняя изо рта в рот нашу мочу – неважно, чью именно; пили её в чистом виде и смешанную с пивом из стаканов; не вытираясь, пропахнув мочой, засыпали в свежей постели; в постели же - очень аккуратно, сдерживаясь, не проливая ни капли, всё выпивали; ссали друг другу в рот по утрам над унитазом. Постепенно моча друг друга стала нашим любимым напитком – мы начали встречаться чаще, не в силах противиться нашей тайной страсти, однако не опускались до превращения её в банальную «уринотерапию».

Обссыкание всегда оставалось неотъемлемой составляющей наших с Галочкой сексуальных утех, так же, как и поцелуи, и объятия, и контакт – оральный, генитальный, анальный. Мы не желали ничего большего – мы получали друг от друга ровно столько, сколько хотели.

Со временем мы вполне адаптировались друг к другу – собственно, от меня она ничего не требовала, да и сама не менялась – пизду и попу я брил ей сам, и мне это нравилось; я привык к её тихому голоску; мне начал нравиться запах табака из её рта; понял, что она отнюдь не блядь и отдалась мне сразу действительно по любви. Я почти забросил свою подругу, формально остававшуюся моей «официальной». Развратил и благополучно отправил в дальнейший путь по жизни соседских девчонок. Начал покупать Галочке вещи, подчёркивавшие её превосходное телосложение – недорогие и нечасто, чтобы не баловать. Она никогда ничего не просила и всегда с благодарностью принимала мои знаки внимания. Мы начали регулярно ездить в тренажёрный зал в комплексе за городом, где почти никогда никого кроме нас не бывало.

Я лениво ходил от тренажёра к тренажёру, слегка поддерживая форму, зато Галочка пахала по полной, качая железо по разработанной мной для неё программе. Её и без того спортивное тело стало ещё более сухим и мускулистым, и без того маленькая грудь натянулась, явно проступили квадратики пресса, длинные мышцы на тонких бёдрах играли при ходьбе. Особое внимание мы уделяли тренировке её икроножных мышц – со временем они необычайно окрепли, став похожими на икры гимнасток или балерин, что мне очень нравилось. Я перестал обращать внимание на других девушек – теперь Галочка выглядела уже не на сто процентов, а на все двести, оставаясь при этом всё такой же мягкой и любящей.

В общем, мы провели вместе почти год и не собирались расставаться. Галочка приобрела «официальный» статус - посещала со мной в качестве «подруги» мероприятия, ушла с убогой работёнки и частенько помогала мне в работе, исполняя несложные поручения, став кем-то вроде личного секретаря. Мы съездили на море, исколесив на автомобиле весь Южный Берег и ещё более укрепив нашу телесную и духовную связь. Я был почти счастлив, чувствуя рядом прекрасную, любящую и любимую женщину. Почему почти? Ну как же – ведь Галочка была не одна – у неё была дочь.

Я встречался ранее с девушками, обременёнными детьми, и именно дети всегда становились камнем преткновения в наших отношениях. Я не мог представить себя отцом чужого ребёнка и вообще детей не любил (если не считать молоденьких тинэйджеров-лолит, полуженщин-полудетей, и даже однозначно считал себя эфебофилом, не допуская, впрочем, мыслей о педофилии). Эти орущие неконтролируемые создания вызывали во мне страх – мне казалось, они превращали взрослых людей в рабов, лишали свободы, накладывали досадные рамки. Ребёнок – огромная ответственность, которую я предпочитал оставлять на совести их родителей.

Галочкину дочь звали Танюшей, и я знал её только понаслышке. Вот с чего следовало бы начать этот опус! Однако, лучше поздно, чем никогда. Итак, моя нимфа была сиротой, выросшей и воспитанной в социальных учреждениях, со всеми достоинствами и недостатками такого воспитания. Она рано познала любовь, однако не встала на тернистый путь, рано, едва окончив школу-интернат, сойдясь с малограмотным, но неплохим парнем, вскоре попавшим по глупости в тюрьму и закончившим там жизненный путь. Рожала она в одиночестве; родителям мужа, тогда ещё живого, ни она, ни её дочь нужны не были, однако о ней вовремя вспомнила одинокая двоюродная бабушка, приютив внучатую племянницу с дочерью в маленькой однокомнатной квартирке.

Бабулька, по-видимому, была неплохая, но из-за недостатка территории периодически устраивала юной мамочке с дочерью скандалы, требуя искать другое место под солнцем. Так моя будущая любовь прожила пять тоскливых лет, перебиваясь скромными заработками и преходящими любовниками. Так что нам вполне взаимно повезло: я получил замечательную молодую любовницу и подругу, она – вполне молодого и преуспевающего друга. Конечно, я прекрасно знал о существовании Танюши, но за год нашего знакомства ни разу её не видел. Конечно, мы с Галочкой иногда покупали для неё вещи, лекарства, когда она простужалась; я передавал для неё вкусности, игрушки и т. п., однако знакомиться с ней я не планировал. Эдакий виртуальный ребёнок. Однако Галочка была тем ещё дипломатом – умудрялась уделять внимание и мне, и малышке, чувствовала моё к ней равнодушие, однако обид никак не проявляла, и навязать мне дочь не пыталась. Я плыл по течению, жил сегодняшним днём и не забивал себе голову.

Раз всем хорошо – значит, хорошо. В глубине души я понимал, что вечно так продолжаться не может, но оставлял решение детского вопроса на усмотрение времени.

И время всё решило.
(Продолжение следует)