Выпускной – незабываемый праздник. Торжественный, шумный, радостный, забавный, но в то же время печальный и душещипательный: учителям грустно расставаться с любимым классом, но радостно оттого, что они воспитали для общества достойную смену и дали этой смене необходимые знания. А ученикам, в свою очередь, грустно покидать навсегда родную школу, но радостно оттого, что они уже вполне самостоятельные и большие и уже совсем скоро вольются во взрослую жизнь.
Вот и в банковском колледже учебный год позади, и выпускной снова на пороге актового зала. И снова для недавних студентов звучит эпохальная песня советских времен «Когда уйдешь со школьного двора». И снова пары школьников весело кружатся в вихре вальса и смеются. Лучинский незаметно для окружающих пьет водку из фарфорового чайника. К чайнику время от времени присасываются физрук и психолог, потом их меняет кто-то из родителей и старуха Изергиль – учительница по экономике. И так по очереди, подход за подходом.
Вдруг Лучинского кто-то окликнул – он обернулся. Перед ним стоял Виталий Дымов из одиннадцатого «А». Смазливый пацан, сын обеспеченных родителей, за ним гонялись почти все девушки колледжа. Язык у него слегка заплетался, глаза блестели сквозь туманную опьяненность: ученик явно был навеселе. Видимо, у школьников тоже был свой потайной чайник со спиртным.
– Андрей Михайлович, спасибо Вам за все, за Ваши уроки. Я неплохо выучил язык...
– Да не за что, Дымов. Куда собираешься поступать?
– В педуниверситет на иняз. Как мой брат.
– Молодец.
– В связи с этим хотел Вас попросить стать моим репетиром.
– С удовольствием, Вадик.
К ним подошла Люда Фролова, одноклассница Дымова. Миловидная крашеная блондинка с вздернутым носиком. Стройненькая, подвижная, гибкая как кошка. В этой девушке чувствовался дикий темперамент, он так и пер из нее. Через ее почти открытую и бурно вздымающуюся грудь, через ее сексапильные, почти открытые до трусиков ноги, через энергичные телодвижения, страстное дыхание и влекущие роковые синие глаза. Она была страшно влюблена в Дымова и не скрывала этого. Виталий и Люда о чем-то поговорили и она, обиженная, отошла к девичьей компании. Дымов повернулся к Лучинскому.
– Бегает за мной как собачка. Ничего телка, да?
– Ничего.
– Вот что... я хочу Вам сделать подарок, Андрей Михайлович. Только дайте мне ключ от вашего кабинета. А приходите через минут десять. Условный сигнал – три стука.
– Что ты задумал, Виталий?
– Да, все будет окей, Андрей Михайлович, не волнуйтесь.
Лучинский согласился. Он уже догадывался, какого сорта подарок ему приготовит Дымов. Волнение охватило его, член его напрягся. Спустя десять минут учитель поднялся на третий этаж. Стук, стук, стук... Ровно три раза – как договорено. Замок щелкнул – и дверь открылась. Полная луна освещала одну часть класса, другая скрывалась в темноте. В лунном свете, словно мраморная статуя какой-то греческой богини, стояла голая Люда. Сходство со статуей усиливал ее выбритый лобок и выпуклые груди-яблоки. Тени, полутени. На полу валялась в беспорядке ее одежда.
– Ой, Андрей Михайлович? – Люда в ужасе закрыла руками свою киску и часть груди.
Дымов застегивал ширинку.
- Заходите, господин учитель... Подарок уже готов и полностью раздет.
– Я не пойду на это, – запротестовал обнаженный «подарок», на что Дымов усмехнулся.
– Люд, а ты меня любишь?
– Да, но причем это...
– Притом. Хочу проверить, искренна ты или нет в своих чувствах. Если ты любишь меня по-настоящему, то тогда сделаешь нашему уважаемому учителю приятное, а если нет, то... мы расстанемся навсегда.
Дымов подмигнул учителю.
Люда, всплакнув, поломавшись немного, умерила свою гордыню. Она подошла к учителю и присела на корточки. Расстегнула ширинку Лучинскому, достала его окрепшее достоинство и, сделав губы трубочкой, всосала это достоинство его чуть не по горло. Учитель от восторга чуть не кончил. Люда выпустила его достоинство из тесного влажного плена, пощекотала головку язычком, легкими быстрыми касаниями, потом круговыми движениями облизала ее, пососала и, взявшись за ствол рукой, стала заглатывать член все больше и больше, и, наконец, полностью заглотила.
Дымов куда-то испарился...
Люда старалась с присущим ей темпераментом. И вскоре учитель почувствовал, что может быстро кончить. И тогда он решил перейти от орального секса к сексу генитальному. Учитель подвел Люду к парте, объяснил девушке, как надо лечь, Люда в точности выполнила пожелание учителя. Она легла на левый бок, сильно подтянув к груди ноги, ее задница располагалась на краю парты. Теперь ее киска и его котик находились перпендикулярно относительно друг друга. Лучинский стоя ввел свой мокрый член в ее лоно и начал энергично понужать бывшую ученицу. Парта резко и сильно заскрипела. Люда вцепилась руками за край парты и начала страстно подмахивать учителю.
Скрип, скрип... Шлеп, шлеп... Чмок, чмок... Ох, ах... У, а... В ночной тиши все звучала и звучала увертюра к опере Лучинского «Коитус». Учитель вспотел и протрезвел.
Теперь можно сменить позу. Лучинский положил Люду животом на парту – ноги на полу – полюбовался ее красивой упругой попкой, киской и сзади вошел в нее. Парта снова стала громко скрипеть.
Дверь открылась, зашли двое – Люда вмиг замерла под учителем. Ее влагалище от испуга сжалось. Члену учителя стало больно.
Чу, слышаться голоса! Один голос показался Лучинскому знакомым, он принадлежал Дымову, это точно, а другой?.. Ба, да это же ученица 11 «А» Элла Киреева, спортсменка-фигуристка. Стрижка – каре, похожа внешностью чем-то на актрису Уму Турман, и тоже высокая, как американка. Низкий хрипловатый голосок Эллы нельзя было спутать с чьим-либо другим.
– Ой, куда ты меня привел, здесь кто-то есть, выпусти меня немедленно!
– Не выпендривайся, Элла, давала же при Федоре и Гарике, ничего не случилось. Давай, снимай трусера...
– Нет, нет, Виталик, давай в следующий раз...
– Следующего раза не будет...
Послышался треск ткани, шумное сопение, шум борьбы. Чье-то тело, похоже, Эллино, навалилось на парту. Характерный хлопок резинки от трусиков, Элла ойкнула, выругалась, снова шум борьбы и сопение. На полуслове девушка замолчала. Последовала непродолжительная пауза... а дальше – раздался ритмичный скрип, усиливающийся с каждым телодвижением. Темпераментная Элла, забыв про все на свете, начала тихо постанывать.
Влагалище Люди, слава богу, разжалось, Лучинский облегченно вздохнул, и его агрегат снова заработал, но пока на малых оборотах: смазка у Люды куда-то исчезла, а члену приходилось трудиться посуху и в узких условиях. Болевые ощущения сочетались с приятными...
Люда внимательно вслушивалась в стоны и звуки соседей и все сильнее и сильнее возбуждалась. Снова у нее начала выделяться смазка, послышались сладострастные стоны, а девичьи ягодицы темпераментно и резко задергались навстречу возбужденному члену учителя. Член заскользил свободнее, интенсивнее – Лучинскому стало хорошо как никогда.
Вдруг Люда приглушенно вскрикнула и судорожно вцепилась в край парты, ее тело затряслось от сильнейшего оргазма. Лучинский ощутил, как ее дырочка конвульсивно стала сокращаться. Член не выдержал сумасшедшего влагалищного массажа и выстрелил спермой.
Дымов и Киреева сменили позу и судя по разговору еще и вид секса.
– Сюда больно...
– А я хочу туда...
– Ну... ой, помедленнее... Так, так... ой, подожди, дай привыкнуть... так, так... да, вот так по чуть-чуть... - Послышались резкие, быстрые хлопки.
Лучинский завистливо подумал. «Какой у нее рабочий дымоход! Вот бы так пройтись по нему!» От нового возбуждения мягкий член учителя окреп как камень. Лучинский не выдержал. Он подошел к совокупляющимся ученикам. Дымов лежал на парте, опустив ноги на пол, а Элла, закрыв глаза, сидела спиной к нему и насаживалась своим разработанным анусом на «стрежень» Виталия. Свет с окна хорошо освещал ее сильные красивой формы бедра и чудесную промежность с черным кустиком. Лучинский заметил, как ее щелка открывалась и сужалась при каждой стыковке ануса и члена. Учитель не выдержал, подошел к Элле, прицелился и вонзил свой дротик ей в истекающую любовными соками щелку. Она лишь охнула и застонала еще громче. Ей стало еще веселей. Вскоре кончил Дымов, а потом разрядился Лучинский. Люда в это время дрочила свою щелку, но безуспешно: оргазм все не наступал. Когда все отдохнули, посмеялись, распили шампанское, что принес Дымов, девчонки покурили.
– Второй акт Марлезонского балета. Лесбийская любовь, – объявил Дымов.
Люда легла на стол и с поспешной готовностью развела бедра... Элла подошла к ней и принялась обрабатывать ее киску, Люда от удовольствия замурлыкала и задергалась. Эллочка так заманчиво закрутила крупным задом перед Лучинским, что тот не выдержал и, схватив ее за талию, резко всунул ей в туза. Элла ойкнула, но продолжила ублажать Люду. Фролова запрокинула голову и открыла рот. Дымов воспользовался этой ситуацией и всунул член в жаждущие и горячие губы Людмилы, губы страстно захватили в плен желанный инструмент, и ария минетчицы началась...
Что и говорит, выпускной – незабываемый праздник.