Я рос единственным ребенком в семье. С братиком или сестренкой у родителей что-то не заладилось. Сначала было некогда, потом стало поздно. Что бы мне не было совсем одиноко предки купили собаку - питбультерьера. Но разве могла эта обжора и бестолочь заменить живого человека?
Однажды летом, когда мне было четырнадцать лет, к нам в гости приехала родственница, по маминой линии. Родня была дальняя, маме она приходилась троюродной там-тарам-тарах сестрой, ну а мне соответственно там-тарам-тарах тетей. Для простоты, поскольку выучить родословную для меня не представлялось ни какой возможности, я звал ее просто тетя. Тетя была старше меня всего года на три, но в свои семнадцать лет выглядела как молодая женщина. Родом она была с Донецкой области, из небольшого шахтерского поселка. Чистый воздух и смесь кровей двух народов дали ей отменное здоровое тело. Но глубокая провинция не позволила развиться в ней хитрости и изворотливости. Таня, так ее звали, была красива, фигуриста, добра и простодушна. Наш далеко не столичный город, выстроенный одновременно с авиазаводом, был пределом ее мечтаний: высокие дома, толпы спешащих людей, поток автомобилей - все это приводило ее в трепет и пугало. Два летних месяца пролетели изумительно. Мы составили великолепный тандем. Я отлично знал город, но подростку без взрослых было запрещено далеко уезжать. Таня как раз была совершеннолетней, но совершенно не знала городской жизни. Каждое утро мы вдвоем исчезали из дома, побывали на концертах, посетили все магазины, обошли музеи и центральные улицы. Наверное, забавную пару мы представляли, шагая по тротуару - гарная дивчина рядом с щуплым подростком. Хотя в росте мы были равны, в ширине я вдвое уступал тете. Лишнее говорить, что в Татьяне я нашел друга и родственника, близкого по возрасту и развитию. Она позволяла мне все то, от чего родителей "кондратий" хватил бы. На концерте мы спокойно пили пиво, завернув бутылку в газету. Нас очень смешило, что ни кому не приходило в голову, что мальчишка и девушка могут спокойно пить пиво, а не лимонад. С каждым глотком становилось все веселее, возвращаясь домой мы на спор, опорожнили по паре бутылок на скорость, естественно в транспорте наступил критический момент.
- Ой, Славик, не смеши меня - взмолилась тетя.
- Что, с тобой?
- Пива напилась, сейчас стошнит, - ответила она, держась за живот.
Бедная Таня, в отличие от городских девчонок она не могла признаться, что безумно хочет в туалет. По дороге от автобусной остановки до квартиры, она несколько раз замирала на полушаге. Потом продолжала движение, уже засунув руку в карман курточки. В подъезде ей стало совсем плохо, в ожидании лифта тетя ни секунды не стояла на месте. Увидев мой заинтересованный взгляд, она немного замерла - устанавливая контроль над мочевым пузырем, а потом направилась к лестнице.
- Пойдем, так мы лифта до утра не дождемся.
Поднявшись на свой четвертый этаж, я достал ключи - было совсем поздно, родители спали. В прихожей, пользуясь тем, что кроссовки скидываются гораздо быстрее туфель, я первым рванулся к туалету. Пива то было выпито поровну.
- Славик, так не честно, - зашипела мне следом Татьяна, стараясь не разбудить родичей.
- Ну, будь мужчиной, Ой-и-и-и-и! - запищала она.
Я обернулся: тетя стояла, согнувшись пополам, курточка валяется под ногами, а рука засунута под юбку.
- Пусти. Ну, пожалуйста!!!
Я посторонился от туалетной двери. Все равно стоявший член не позволил бы отлить. Хорошо, что плотные джинсы скрыли эрекцию от девичьих глаз. Таня просеменила мимо меня, хлопнула дверью, затем крышкой унитаза. Из кабинки раздался гул струи, бившей с лошадиной силой. Полное ощущение, что где-то сорвало водопроводную трубу. Через две минуты струя иссякла. Тетя уступила мне унитаз, благодарно чмокнув в щеку, прошла в ванную, старательно спрятав в кулаке снятые трусики. Утром о вечерней истории мы не вспоминали, и продолжили свои прогулки. Урок пошел Татьяне на пользу, по крайней мере, она перестала стесняться своего желания. Несколько раз вовремя предупрежденный, я находил туалеты или очень укромные места, где девушка могла облегчиться. Но каждый раз, когда я пытался составить ей компанию, она отгоняла меня в сторону или заставляла отвернуться.
Лето подошло к концу. Провожая Татьяну на вокзале, я впервые по-настоящему целовался с женщиной. Поцелуй вошел долгим, с ощущением языка и дыхания, руки в это время обнимали ее крепкую талию.
- Ты самый замечательный парень в городе, следующим летом я обязательно приеду к тебе, - пообещала тетя на прощание.
Долгие недели Татьяна была объектом моих юношеских фантазий. Летели месяцы, к зиме стали забываться ее губы и фигура. Писем тетя не писала, лишь на Новый год получил поздравительную открытку со стандартным текстом. Образ Тани постепенно вытеснялся другими девушками. А вот к весне воспоминания нахлынули снова. В мае мама сообщила, что родственница скоро приедет к нам. У себя в поселке Таня окончила техникум и будет поступать в городской институт, а до экзаменов поживет у нас.
Встречу родственницы я взял на себя. На перроне поцелуев не было, тетя клюнула губами меня в щеку и поспешила на остановку. А я потащил следом чемодан, поедая глазами ее фигуру. Плотная попка рельефно обтянутая дешевыми китайскими джинсами, играла мышцами, большая тугая грудь надежно зафиксировала ремень дамской сумочки. И все это не для меня? Вечер. В доме я остался один. Родители уехали на дачу, пропалывать сорняки. Тетя с утра ушла на экзамены. По моим расчетам она должна давно вернуться. Я сильно ревновал, когда Татьяна стала сама ездить по городу, отказавшись от моей опеки. Вот и теперь я волновался. Не найдя себе места, решил выгулять собаку, а заодно пройтись до автобусной остановки. Пуля - так я звал собаку, услышав звон ошейника, с радостью согласилась меня сопровождать. Было около семи часов вечера. В задумчивости я бродил по нашей улице. Подошел автобус. Пассажиры, в ожидании, когда сменится сигнал светофора, замерли на остановке, лишь одна фигурка рванулась в промежуток между автомобилями. Что я вижу? Женщина в длинном темном плаще - Татьяна. Куда девалась обычная робость провинциала перед потоком машин? Она бежала через улицу не замечая меня. Пришлось мне перейти на бег, чтоб догнать родственницу.
- Таня! Татьяна! - крикнул я.
Она обернулась, но не замедлила шагов. Остановилась лишь на осевой линии. Я подошел, ведя Пулю на поводке. Тетя стояла, глубоко дыша, как будто пробежала километр. Сумочку она повесила через голову, руки засунуты глубоко в карманы плаща. Переминаясь с ноги на ногу, она ждала разрыва меж машин, и это заставило меня думать еще кое о чем. Таня семенила взад и вперед, как будто она не могла позволить себе останавливаться. Я такое движение видел прежде год назад, и мое мнение окрепло. Свет изменился на красный и она рванула поперек улицы в сторону дома. Ни чем помочь я не мог, ближайший туалет был у нас в квартире, а укромное место - на другой стороне улицы, через которую мы перешли. Мы зашагали рядом.
- Как экзамен? - спросил я.
- Славик, мне плохо! - не слыша меня, прошептала тетя. - Мне очень плохо!
Вдруг она резко остановилась, правой рукой схватила меня за плечо, а левой через карман плаща зажала промежность, даже ножку приподняла, помогая своему пузырю.
- Я сейчас протеку, - простонала она.
- Пошли, - потянул я за рукав, - надо добраться до квартиры.
- Подожди, а ни где нельзя в сторонке:, - в глазах ее стояла мольба. Бедная тетя она так и не научилась говорить слова: поссать, трахнуть и другие.
- Нет, мы уже во двор вошли.
Вот тут мне стало не по себе, кругом детские площадки, окна. Я представил, как Татьяна уссывается в нашем дворе, на глазах моих друзей. Мне же потом прохода не будет от шуточек. Как назло, ее охватил очередной приступ. Танька замерла как цапля на одной ноге.
- Ой, мамочки! Ну, за что же мне это?
Я закрыл глаза, сейчас тетка точно лопнет между ног по шву.
Тут до Татьяны дошло, что она стоит посреди двора, демонстрируя свое отчаянное положение. Последние двадцать метров до подъезда мы пролетели рысью.
- На лифте или пешком? - спросил я и ударил по обеим кнопкам вызова, где-то наверху загудел лифт.
Тетя меня не слышала, прислонившись к стене, с переплетенными ногами, двумя руками держалась за промежность. Полы плаща были откинуты, подол черного облегающего платья скомкан и засунут между ног.
Кстати, это платье покупали мы вместе. Сразу после приезда, я раскритиковал все ее китайские наряды. И плевать хотел, что у них в поселке считается красивым. В итоге, я собрал все свои сбережения, занял у друзей, прибавил к ним теткины деньги и купил приличное платье. Тогда ошалевшая Татьяна, даже забыла выгнать меня из примерочной. Прямо при мне она сбросила штаны и кофту и стала облачаться в обнову. А я, ошалев не меньше, от вида крепкой задницы едва прикрытой трусиками, любовался объемной грудью, которая, в ажиотаже примерки, даже выпала из бюстгальтера. Платье было великолепно, оно зашнуровывалось по фигуре, имело два ряда блестящих пуговиц и обалденный разрез на бедре, почти до трусов. Татьяна выглядела изумительно, просто секс-бомба. Я справедливо полагал, что так вероятность поступить в институт гораздо больше. Я смотрел на согнутую фигуру и ругал лифт. Вид сведенных в судороге пальцев, показал, что ей уже просто больно, очень больно.
- О Боже! Мамочка, пожалуйста, нет ..., - Татьяна оттолкнулась от стены и мимо лифта побежала по лестнице, зажав себя рукой. Пуля радостно поскакала следом, я застигнутый врасплох таким рывком отстал. На площадке второго этажа тетя на секунду задержалась, переменила руку и продолжила восхождение. Я, спеша следом, чуть не споткнулся о собаку. Пуля взяла какой то след на лестнице. Взглянув в низ, я увидел темные мокрые пятна, цепочкой окропившие ступеньки. Потом пятна исчезли. Видимо находясь в движении, Татьяна пропустила очередной позыв, лишь через пяток шагов она восстановила контроль. С трудом я догнал родственницу у самых дверей. Татьяна приплясывала, шипела сквозь зубы и снимала плащ.
- Славик, миленький, быстрей открывай! - стонала тетя. Она окончательно теряла контроль над пузырем. Наклонившись, Таня стерла с капронового чулка мокрую дорожку, видно очередная струйка нашла дырочку, несколько капель упало на кафельный пол.
- Быстрей открывай! Я не могу сдержаться!
Легко сказать быстрей. На бегу ключи из штанов не достанешь, а тут еще стоячий член натянул и без того узкие джинсы. Наконец два замка провернуты - дверь отворилась. Танька, сунув мне в руки плащ, ломанулась по коридору. В нашей квартире туалет находится напротив входной двери, с противоположной стороны квартиры. Тяжело ей бежать на каблуках, засунув руку между ног и при этом стараться, чтобы просочившиеся капли не попадали в новые туфли. Пуля, расталкивая всех, так же бросилась на кухню к своей кормушке. Такого предательства Танька не ожидала, от толчка по коленям она упала на четвереньки, поскользнувшись на линолеуме.
- Нееет! - к воплям женщины присоединился шипящий звук. Не сдерживаемая моча потекла в белье. Тетке с трудом удалось ослабить напор, она рывком поднялась на ноги, задрала подол, стараясь спасти хотя бы платье. Моему взору открылись быстро темнеющие красные трусики. Видимо ткань плохо пропускала влагу, трусы пропитывалась мочой. Вот так в раскоряку, с поднятым платьем она добралась до туалета. Рванула на себя дверь и не разворачиваясь встала над унитазом. Танька попыталась стянуть колготы, но они были натянуты до грудей и зажаты платьем. Борьба со шнуровкой заняла слишком много секунд. В это время трусы переполнились мочой и перестали держать ее, струйки потекли вниз по бедрам в туфли и далее на пол, часть потока попадала в унитаз.
Дверь Татьяна не закрыла, она просто забыла о моем присутствии, отчаянно борясь с платьем, дергая колготки и стаскивая их до коленей. Стоя в коридоре, я мог видеть сверкающую влажность колгот, капельки на внутренней части ее крепких ног и слипшуюся черную растительность. Когда ей удалось спустить трусики вниз, моча, сочившаяся небольшим ручейком, с громким шипящим звуком вырвалась наружу. Струя с силой ударилась в трусы и рассыпалась веером брызг во всех направлениях, заливая пол и сиденье туалета. Тетя попыталась сесть верхом на унитаз, но связанная по коленям отказалась от такой попытки, ей оставалось лишь оттянуть трусы вперед и направить струю в толчок. Когда мощность льющегося потока упала, Таня быстро развернулась и шлепнулась задницей на унитаз.
- О, Боже, как хорошо! - простонала она, широко улыбаясь. Закрыла глаза, в то время как в унитаз продолжали литься потоки мочи. Я стоял, уставившись на тетю в течение минуты или более, глядя как растет ее наслаждение, по мере опустения пузыря. На большой колышущейся груди стали четко проступать соски. Только сейчас тетка посмотрела на меня. Ее глаза округлились, она с силой хлопнула дверью перед самым моим лицом и щелкнула замком. Минут через пять Татьяна вышла в квартиру. Молча взяла в ванной тряпку и, шлепая босыми ногами, стала подтирать пол в коридоре. Головы она не поднимала, боясь встретиться со мной глазами, при этом громко шмыгала носом.
- Тань!
- Оставь меня. Позор-то какой, обмочиться у всех на виду. Я, прямо сегодня уеду.
Я потянул Татьяну за плечо, заставив ее выпрямиться, и повернул к себе. На щеках Тани блестели грязные дорожки от слез пополам с тушью.
- Ни кто ни чего не видел. Ясно! Я ни кому ни чего не скажу, а Пуля говорить не умеет.
- Ой, Славик, правда! Милый ты мой! - тетя обхватила меня руками и стала целовать. Потом прижала к своей роскошной груди, лаская мои волосы. Я давно мечтал добраться до этих полушарий и вот мечта сбылась. Долго мы так стояли в коридоре, слившись в поцелуе. Руки мои мяли упругое теткино тело под черным платьем, которое она так и не сняла. И когда я собрался переместить действия на кровать, Татьяна сильно оттолкнула меня и стала поправлять платье.
- Славка, я промочила тебя. Скидывай штаны, просушим.
Конечно промочила, подумал я. К нескольким влажным пятнам на брюках добавилось еще одно, оно медленно расползалось по ширинке. От избытка чувств, я кончил прямо в коридоре. Вот так у нас с тетей появилась общая тайна. К близости она не привела, но нас связывали какие-то другие чувства.
Через месяц Татьяна получила комнату в общежитии, завела своих подруг и друзей. Однажды когда я увидел ее под руку с каким-то парнем, то сильно обиделся и практически не разговаривал с ними, не смотря на все попытки Тани подружить нас. Я не мог простить, что еще кто-то кроме меня мог видеть те сокровенные места Таниного тела, которые она открыла мне в минуты своего отчаянья.
Прошло два года. Я окончил школу, поступил в авиационный институт, от туда меня призвали в армию. Назад я вернулся спустя два года. Дома на маленьком банкете по поводу моего возвращения, я с удивлением не обнаружил Тани, хотя точно знал, что она в городе. На мои вопросы мама отвечала уклончиво, но потом призналась, что Татьяна бросила учебу, поменяла нескольких мужиков, а затем ее видели в нехороших компаниях.
В середине октября в дверях нашей квартиры появился какой-то мужичок. Он передал привет от Татьяны и просил денег в займы, так как она собралась уезжать домой. Мама побледнела, но пошла в комнату за деньгами. Я быстро оделся, пообещал маме, что сам за всем прослежу, взял деньги и вышел вместе с мужичком. Дорога привела нас к магазину, рядом с забором парка - обычное место, где собираются алкоголики. Там была и Татьяна. Вид пьяной бабы в грязном помятом плаще был отвратителен, тем более для меня, того - кто знал ее с лучшей стороны.
- Собирайся, ты едешь домой.
- Славик, глупенький я пошутила. Я не хочу ни куда ехать. Мне просто нужны деньги. - Она пьяно, покачнулась и попыталась обнять меня.
- Неужели ты не рад видеть меня? Ведь ты когда-то любил меня :
- Вставай, едем на вокзал, - повторил я.
- Эй, молодой. Дама не желает ехать, - раздался голос у меня сбоку.
Я повернулся и осмотрел компашку собутыльников. Сделал пару шагов вперед, на случай если будет драка, чтоб ноги не скользили по грязи. Мужички правильно поняли меня и быстро расступились. Остался один, толи самый смелый - толи самый глупый. Именно он и получил в табло. Остальные, прихватив с собой бутылку и закуску, предпочли разбежаться. До вокзала мы добирались пешком, что бы не встретиться с милицией. Дорога шла через парк, затем через пустырь который граничил с железнодорожными путями. Видимо перед моим приходом Танька хорошо приняла "на грудь", она пьянела все сильнее. Я буквально волоком тащил тетку.
- Дорогой, постой. Мне надо срочно отлить. Ведь ты не хочешь что бы твоя тетя обоссалась. Я выпустил женщину из рук. Она нетвердой походкой подошла к дереву, держась одной рукой за сучок, второй стала копаться под юбкой. Одной рукой раздеваться получалось плохо, Татьяна стала работать двумя. Тут она потеряла равновесие и шлепнулась на жопу.
- Помоги мне, дорогой.
Я поднял тетку и держал ее за шкирку, пока она нащупывала резинку.
- Блядь. Я нассала в трусы. Совсем как тогда? Ты помнишь, как я не добежала до сортира? Мы с мужиками чуть со смеху не лопнули, когда я им рассказывала. А ведь ты тогда чуть меня не трахнул, прямо в коридоре :
Наконец трусы были побеждены. Мощная лошадиная струя с шипением вырвалась из толстой задницы. Я убрал в сторону ногу, что бы не залило ботинки. Мимо по парку проходили люди, но Татьяне было совершенно все равно. Тетка рукой вытерла промежность, потом руку обтерла о плащ. Натянула сырые трусы и продолжила путь на вокзал. Проводница долго не хотела пускать в вагон пьяную. Смягчилась она только после полтинника, сунутого в карман. Потом Танька стала отказываться ехать. Пришлось у той же проводницы купить четвертинку водки и влить ее в родственницу. Танька совсем опьянела, непонимающими глазами она смотрела на меня, потом завалилась на матрас и уснула. Борясь с брезгливость, я засунул под бюстгальтер на липкую грудь паспорт с остатками денег, чтоб по пьяни не потеряла, и быстро покинул вагон. На душе было самое гадостное чувство, какое я испытывал в жизни. В вокзальном сортире я долго с ожесточением мыл руки. Меня стал преследовать запах мочи, но не той что хлюпала под ногами на загаженном полу, а какой-то другой липкий и обволакивающий. Найдя кусочек хозяйственного мыла, я еще раз вымыл руки, протер куртку, везде где ее касалась Танька. Так и не почувствовав очищения я направился домой.
Погода была под стать настроению, с неба сочилась влага, под ногами разъезжались склизкие листья. По мокрым тротуарам бежали озабоченные пешеходы, автобусы равнодушно развозили по домам усталых работяг.
- Вячеслав! Славка! - окликнул меня чей-то голос.
Я оглянулся. На другой стороне улицы стояла Катя - моя одноклассница. Улыбаясь издалека, она быстро перебежала дорогу, увернулась от потока брызг, выброшенных неосторожной легковушкой. На последнем шаге мокрые листья подвели девушку, каблучок скользнул в сторону. Я прыгнул навстречу и протянул руки. Катя, что бы не упасть, обхватила меня за шею, так я и поймал ее в воздухе.
- Славка, привет!
- Здравствуй.
- Ты все такой же сильный и надежный. Я иду, смотрю и думаю ты это или не ты? Решила позвать. Да поставь ты меня на землю!
Только сейчас я заметил, что продолжаю держать Катю на руках. Худенькая, невесомая как воробушек, и пахла она как-то совершенно особенно.
- А ты чего такой хмурый?
- Да так, настроение плохое : было. Ты не куда не торопишься?
Заходящее солнце разорвало дождевую тучу. Оно осветило улицу и заиграло в каждой капельке. Деревья, желтая трава покрылись бриллиантовой россыпью.