- Тетя Нина, а где Сережка? - растерянно спросил Костя. - Мы с ним договорились, сегодня навестить Сашу в больнице.
Нина Павловна, покачнулась. Только тогда, Костя заметил, что она основательно навеселе. Это случается у нее, в периоды очередной хандры, которая, как правило, завершается долгими хмельными возлияниями. В такие дни, Сережкина мать жалела себя, обидно упрекает сына за свое женское одиночество, в чем, бесспорно, была немного права. С другой же стороны, никто не заставлял ее рожать сына в пятнадцать лет. Сережка тем более не виновен в том, что девчонкой она проявила слабость перед своим воздыхателем, в результате которой родился он.
- Не знаю, Костенька. Ты же знаешь, он мне никогда не говорит, куда уходит. Кажется, он мимоходом все же сказал, что поехал к отцу и поживет у него несколько дней.

Недавно он познакомился со своим отцом, и вот, решил съездить к нему. Черт, но ведь только ехать надо примерно, суток двое, а потом, неизвестно, насколько он у отца застрянет.
- Костенька, милый! Хоть ты не оставляй меня одну! - С пьяной скорбью в голосе, жалобно попросила тетя Нина. - Я сейчас так одинока! Мне так плохо одной! Посиди со мной милый! Пожалуйста!
Из ее глаз потекли крупные слезы. Хотя Костя знал, что плачет не столько она, сколько выпитая водка, слез он все равно не переносил. Если кто-то рядом плакал, ему хочется успокоить. Поэтому, он молча расстегнул пуховик. Сережки, все равно нет, а один он, к Сашке не поедет.

- Молодец, что остаешься со мной! - Радостно воскликнула она, после чего крепко обняла его. Костя, смутился, покраснел.
- Костик! Неужели ты краснеешь? Смущаешься меня? - удивилась она и что-то, наконец, осознав, лукаво спросила: - "Неужели, ты видишь во мне женщину?"
Подтверждая ее догадку, Костя покраснел еще гуще. Он давно и тайно влюблен в нее, но тщательно это скрывал. Но, наедине с ней, ему было трудно скрывать свои чувства.
- Господи, Костик! Неужели я еще похожу на женщину, которая может нравиться молодым людям?
Костя, снова покраснел, но решился ответить: - "Еще, как можете!"
Эмоциональность ответа подтвердила ей правоту его слов.
- Костенька, да мне уже тридцать пять стукнуло. Старая я, уже, а то бы…
- А мне это все равно. - Костя почувствовал, что его понесло. Хоть он и стеснялся проявлять перед ней свои особые чувства, более удобного повода поговорить с глаза на глаз, у него не случится.
Она плеснула глоток вина, а потом, выпила.
- Я уж думала, что больше никому не нужна, - задумчиво произнесла она. - Видишь, постепенно начинаю опускаться, перестала следить за собой, жутко растолстела, расплылась.
- Вы еще в прекрасной форме, - возразил Костя.
- Ты, так считаешь?

Она провела ладонями сверху вниз, натягивая на груди халат. Верхняя пуговка расстегнулась, полы халата распахнулись, обнажив белоснежные округлости крупной красивой груди. На ней сейчас не было лифчика. Костя увидел длинные чуть сморщенные соски.
Заметив его ярко разгоревшиеся глаза, тетя Нина усмехнулась.
- Костик, неужели я еще могу вызывать желание?
Краснея, он молчал, не в силах отвести взгляд от ее скрытой халатом груди.
- Они тебе так сильно нравятся?
Протянув руку, она взяла его за руку и неожиданно положила на свою обнаженную в вырезе грудь.
- Ладно, уж, трогай, не стесняйся.
Костя задрожал, но от смущения не мог пошевелить даже пальцем.
- Костенька, ты можешь ее потрогать, говорю тебе, не стесняйся, мы ведь с тобой одни. Мне это будет приятно. Только ты не тискай сильно их.
Она взяла его за руку и засунула ее под халат. Сейчас под его ладонью была вся ее полная грудь. В нее упирался твердый сосок. Слегка стиснув ее, он почувствовал нежность кожи и податливую упругость женской плоти. Его кровь взволновалась.
- Ты можешь расстегнуть верхние пуговицы, чтобы было удобней, - разрешила она.

Немного освоившись, он отважился погладить ее грудь. Тетя Нина вздрогнула и подсела ближе, касаясь его тугим бедром.
- Ну, же! - подбодрила она, снова подвигав его рукой, затем прижала ее к себе. - Сожми.
Чувствуя нежное сопротивление плоти, он осторожно сжал ее. Прижимаясь к нему, тетя Нина гладила ладонью его по рукаву. В этой скромной ласке было столько чувств, что она волновала его не меньше, чем осязание ее обнаженной груди.
- Если уж мы с тобой дошли до такого бесстыдства, иди сюда, - сказала она, притягивая к груди его голову.

Вынув из халата грудь, она поводила ее соском, по его губам. Когда он открыл их, она сунула в его рот теплый сосок.
Даже не уяснив ее желания, на уровне инстинкта, поглаживая рукой нежный сосуд, он принялся со страстной жадностью сосать ее. Придерживая возле груди его голову, она замерла с полузакрытыми глазами. Неприметно для себя, он отыскал прореху между полами халата и начал поглаживать ее живот. Почувствовав эту ласку, она задрожала и придавила его руку. Выскользнув из-под ее ладони, он, неожиданно притронулся к пучку волос. Поняв, что она без трусов, он задрожал от страсти.

Если он, чуточку опустит руку, то найдет то самое притягательное, о чем он так страстно мечтает. Его трясущиеся пальцы, прочертили по ее подрагивающему животу невидимую линию, погрузились в волосы и неожиданно попав в нечто мягкое и очень влажное, испуганно отпрянули назад, но снова вернулись назад.
Против его ожидания тетя Нина не оттолкнула его беззастенчивую руку, лишь чуть крепче сжала ноги, но он уже не мог остановиться. Инстинктивно желая подчинить ее себе, он коснулся клитора и словно делал это раньше, начал нежно и быстро ласкать его, ритмично нажимая на твердый бугорок подушечкой пальца. Будто ожидая этого, ноги тети Нины податливо расступились, и она издала протяжный стон.
- Что ты со мной делаешь?! - Простонала она и заваливаясь на спину, потянула его за собой.

Поддаваясь ей, он лег на нее. Лихорадочно расстегивая брюки, он сдернул их и путаясь в них, боясь, что она сейчас, столкнет его, начал неумело тыкать членом то в пах, то между ног, пока неожиданно не попал в скользкий вход ее влагалища. Его тело конвульсивно содрогнулось и он в истоме застонал, погрузившись до лобка во влажный, ласково охватывающий член канал.
Она не препятствовала ему, понимая, что потеря непорочности и первый возбуждающий контакт с женщиной не принесет ей удовлетворения.

Это было, подобно удару молнии. Издав короткий вскрик, он задергался на ней, конвульсивно выстреливая струи спермы.
- Хорошо, миленький! Все хорошо! - По-матерински ласково гладя его по растрепанной голове, шептала она, и не удержалась от любопытства: - Тебе приятно было?!
- Да.
Он чуть не плакал от огорчения, считая, что осрамился перед ней. Ведь рассказывая о подобных вещах, его друзья красочно расписывали свои постельные подвиги. Из их рассказов выходило, что для удовлетворения женщины и чтобы доказать ей свою мужскую состоятельность, надо довести ее до полного изнеможения. А он, кончил сразу.
- Ничего. Ничего. У тебя все получится, - успокаивая его, бормотала она, прижимая к себе.
Ее влагалище временами крепко сжималось на члене. Эти пожатия были столь приятны, что он почувствовал прилив желания и в ответ на очередную ласку, двинул в нем членом.
- Вот видишь, как хорошо?

Сейчас, у него получилось немного лучше. По крайней мере, тетя Нина застонала и глубоко втянув воздух, задергалась под ним.
- Ты настоящий мужчина, - благодарно целуя его, сказала она. - Может, будем спать?
Лежа утром в постели, она смотрела, как он одевается.
- Когда ты придешь?
Он радостно вспыхнул: - "А, Вы этого хотите?"
- Если можешь, конечно. Я не принуждаю тебя.
- О, конечно же, хочу! - радостно ответил он.
- Я буду ждать тебя. Не потому, что скучно без Сережи, мне очень хорошо и приятно с тобой. Ты мой мужчина.
Она прижалась к нему и шепотом спросила: - "Ты будешь желать меня?"
- Очень сильно буду!

Весь день он вспоминал ее слова о том, что ей хорошо с ним. Ему тоже было очень хорошо, особенно ночью, когда прильнув друг к другу, они спали. Засыпая, он трогал ее бедра, грудь и никак не мог поверить, что он может обладать ее прекрасным телом, любить ее, как мужчина женщину. Уютно устроившись возле него, она дышала теплом в его грудь, и это ему было приятно. С ним лежала его женщина. Единственное, что его волновало, это возращение друга. Ведь он спит ни с кем, ни будь, а с его родной матерью.
- У моего Кости, появилась девушка.
Нина Павловна посмотрела на подругу.
- Он тебе сам об этом сказал? - слегка смутившись, спросила она.
- Он, не ночевал сегодня дома. А когда пришел собираться в институт, я спросила, где он был?
- И что же?
- Сказал, что ночевал у знакомой девушки.
- Тебя это расстраивает? Я привыкла, что мой Сережа время от времени пропадет на день или два.
- Наоборот. Сидит дома, затворником.
- Я беспокоюсь о Сереже. Как он там? - постаралась перевести разговор в иное русло Нина Павловна.
- Он же поехал к отцу.
- В том то и дело. Боюсь, как бы не сбил Роман сына с толку. Уговорит остаться и все.
- Вряд ли. Ведь воспитывала его ты, а не он. Значит ты, ему ближе, чем отец.
- Они так сильно похожи. Мой Сережа, это вылитый Роман в юности.
- Ты кого-то ждешь?

Нина Павловна, смутилась.
- Нет.
- Тогда ты почему на часы поминутно смотришь?
- Привычка.
- Ладно, Нина, мне надо идти, приготовить ужин. Скоро Костя придет.
- Пришли его потом ко мне. У меня что-то телевизор рябит. Он умеет регулировать. А то совсем будет скучно.
- Поужинает, обязательно придет. Я ему накажу.
Нина Павловна, улыбнулась.
- Накормить и я могу.
- Знаю. Мне будет спокойней, если он на моих глазах покушает. Я его пришлю, Нина.

Костя с аппетитом поглощал наваристый борщ.
- Тебя просила зайти тетя Нина.
- Зачем? - Имитируя неудовольствие, спросил он. - У меня и без нее дел полно.
- Сходи. Сходи. Не ленись. Тетя Нина сказала, что у нее телевизор рябит. Наладь его, а то ей скучно жить одной, без Сережи.
Он позвонил в дверь, и тетя Нина мгновенно открыв ее, радостно просияла, увидев его перед собой.
- Мама, сказала, чтобы я пришел к Вам.
- Это я попросила, чтобы у нее не вызвало удивление твоим ранним визитом ко мне. Извини, - виновато улыбнулась она, - я просто очень соскучилась по тебе.

Сережка написал письмо. Оно пришло через две недели после его отъезда. Собственно, это было даже не письмо, а короткая записка, содержание которой очень расстроило тетю Нину и обрадовало Костю. Он извещал мать, что решил остаться жить у отца постоянно.
- Я же осталась совершенно одна! - Тихо плача, пожаловалась она.
- А я? У Вас же есть я. Или этого мало? - Робея, спросил Костя.
Он боялся ее резкого ответа, что он не способен заменить ей сына. Но, вместо этого, она признательно прижалась к нему.
- Если ты меня оставишь, мне будет совсем плохо.
- Я Вас ни за что не оставлю.

Она вытерла слезы, и чувственно прижимаясь к нему, произнесла: - "Пойдем, я хочу отблагодарить тебя за это".
Растроганная его пылкими ласками, она сказала: - "Ты стал настоящим мужчиной".
- А раньше, я не был им? - немного обиженно, спросил он.
- Костенька! Вспомни, как это было у нас с тобой в первый раз. Сейчас, ты даешь мне такое удовлетворение, что я совершенно изнемождена.
- А я, еще нет.
- Вот видишь.
- Я хочу … сзади, - смущенно признался он.
- Костенька, милый мой, в постели ты мой господин. Мне понравится все, что ты захочешь.

Нина Павловна перевернулась и, раздвинув ноги, приподняла зад с выставленными наружу половыми губами. Улегшись на нее, Костя вставил член в щель и глубоко вогнал в нее. Почувствовав его толчок, женщина вздернула задом.
- Великолепно, Костик! Еще! Не жалей меня. Всаживай сильней.
Он долго засаживал ей, гоняя членом в хлюпающей щели.
- Костенька! Костенька! - Вскрикивала она, подкидывая задом.
Им было хорошо вдвоем.
Изрядно удивив мать неожиданно для нее, он женился на Нине. Хотя между ними была двадцатилетняя разница в возрасте, они жили дружно и, однажды она родила ему дочь.

8 мая 2006 г.