Эта история приключилась со мной тогда, когда я лежал в подмосковной ортопедической больнице. Родители сочли, что у меня могут быть проблемы со здоровьем в будущем из-за неправильной осанки и отправили меня туда на месяц. Я ничего не мог сделать, так как за пол дня перед отправкой был поставлен перед фактом. По прибытии меня поселили в трехместную палату на этаж к старшим из-за того, что свободные кровати были только там. Моими соседями
оказались два пацана - Дима и Петя. Дима сказал, что я могу занять самую верхнюю полку в шкафу и кровать у двери. Для того чтобы положить какие-либо вещи на ту самую полку, мне пришлось встать на стул. Дима был выше меня и поэтому я попросил его поменяться. Он усмехнулся и отказался. Кровать оказалась очень неудобной и жесткой. Петя, второй сосед по комнате, был меня старше на два года, Дима-на полтора. С пацанами контакт изначально не получился.
Не смотря на одиночество, я был обречен утром и вечером ходить на зарядки и процидуры. Еду из столовой даже видеть не хотелось, не то
чтобы есть.

Прошло два долгих дня. Ребятам на этаже я не понравился. Единственный человек, с которым я вел диалог больше двух предложений, был Семен Васильевич-охранник. Его сторожка находилась на первом этаже, так что во время прогулок я мог легко смотаться к нему незамеченным медсестрами. Один раз во время тихого часа я решил постирать нижнее белье. Мыло выскользнуло у меня из рук прямиком на только что постиранные и повешанные на веревку, привязанную около раковины, сушиться Димины шмотки. Тот с яростью подлетел ко мне, дал подзатыльник и заставил переполаскивать все его вещи. Стараясь не позориться окончательно и не рыдать, я выполнил требования соседа. Петя же, пока я стирал шмотье Димы, истерично ржал и говорил, что если бы я бросил мыло в его вещи, он бы бообще меня пришиб.
Через какое то время Петю выписали. Начался настоящий кошмар. Когда нас заставляли убираться в палате, приходилось разбирать не только свой хлам, но и Димин. Еду, которую мне в выходные привезли родители, пришлось почти всю отдать соседу. Стирал всю Димину одежду теперь тоже я.

Однажды после отбоя, когда Дима уснул и в коридоре перестала шастать дежурная медсестра, мне не спалось и я решил навестить Семена Васильевича. Я лежал на первом этаже и мне не составило особого труда добраться до комнаты сторожа. На цыпочках подкравшись к двери, я услышал стоны медсестры. Приоткрыв незахлопнутую дверь, я увидел, как Семен Васильевич трахал нашу дежурную. Я стоял и пялился на них. Было темно, но фонарь с улицы хорошо освещал происходящее. Спустя примерно минут пять, охранник благополучно кончил, а я, испугавшись того, что меня могут запалить, тихо крадясь, вернулся в свою палату. Провалявшись с пол часа на кровати, я никак не мог уснуть. Член стоял, как каменный. Лежа на боку, я начал дрочить. Я старался сильно не ерзать, но Дима все равно проснулся. Он подошел ко мне, сдернул одеяло и дьявольски улыбаясь, задал риторический вопрос -"Дрочишь!?". Мне было дико стыдно и обидно, я лежал и представлял, как Дима завтра все разболтает пацанам, как меня начнет стебать весь этаж. . . Но сосед, не дождавшись ответа, сам вслух ответил -"Дрочишь!", и вернулся на свою кровать. Я подлетел к нему и начал просить его никому ничего не рассказывать, обещал выполнить все, что он скажет. Сосед ответил, что его молчание дорогого стоит и что он мне свои требования скажет завтра. После этого послал спать.

Все утро следущего дня я ходил, как оплеванный. Повсюду мерещились заговоры и казалось, что все уже вкурсе о моей вчерашней провинности. Но пацаны продолжали заниматься своими делами, не замечая моего присутствия. На тихом часу Дима в первый раз со мной вменяемо поговорил, а именно спросил в каком я классе учусь и где живу. Он постоянно заговорчески улыбался, но по поводу вчерашнего
ничего не говорил. Мне стало как то не по-себе, я решил, что лучше все-таки будет сразу обо всем договориться, чтоб он не передумал. Я задал вопрос, а он усмехнулся и подозвал к своей кровати. Я подошол на подкашивающихся ногах, сел на край койки, всем своим видом показывая внимательность. Но вместо ожидаемых мной приказаний об уборке, стирке и разбирании Диминой одежды, он схватил меня в охапку, подмял под себя и спросил- "Как думаешь, что я от тебя могу
хотеть?". Я окончательно перестремался и выпалил-"Ничего. . . ". Дима тихо засмеялся и поцеловал меня в губы. Я продолжал лежать под ним с выпученными от страха глазами. На отсутствие ответной реакции с моей стороны он не обратил никакого внимания и засосал меня уже с языком. Мне было и страшно и стыдно, но все же это было лучше, чем если бы в меня тыкали пальцем и стебали все пацаны на этаже.
Он целовал меня минут 5, я уже начал немного поддаваться и выходить из ступора, как медсестра истошным воплем в коридоре проинформировала всех об окончании тихого часа.
Застремавшись что сейчас кто-нибудь зайдет в нашу палату, я вырвался из Димкиных объятий, наспех застелил кровать и побежал на полдник.

После очередной порции уматывающих зарядок и других истезаний, всех выгнали из комнат на прогулку. Дима сразу подозвал меня и приказал идти за ним. Я послушной овцой поплелся в след. Мы дошли до забора, перелезли и пошли по улице в сторону какого-то высокого дома. Зашли в подъезд, поднялись на последний этаж, пролезли на чердак, а потом и на крышу. Вид был потрясающий. Из валяющегося на крыше покета Дима достал бутылку какого-то алкогольного напитка и приказал мне выпить. Вкус был крайне мерзким. После нескольких глотков у меня так закружилось голова, будто я несколько часов непрерывно катался на карусели. Страх пропал, стало даже весело. Дима заметил, что мне по мозгам уже не хило дало, залпом допил остатки недопитого мной коктеля и сел на пол крыши. Я же смеялся, рассказывал, что один раз был на крыше высокого гаража, как потом его хозяин меня и моего друга оттуда шугал. . . Дима слушал и улыбался. Когда я закончил вещать и от головокружения шлепнулся рядом с ним, он навис надо
мной и начал целовать, как в тихий час. Мне даже нравилось и поэтому я начал ему отвечать. Видимо у меня не плохо выходило. Через несколько минут сосед уже лапал меня, потом стянул футболку, начал целовать грудь и живот. Мне было весело и приятно. Потом Дима снял с меня шорты с трусами и начал дрочить. От переизбытка эмоций и ощущений мне окончательно снесло крышу. Я начал извивать, постанывать и мурлыкать. Через какое-то время я кончил. Тяжело дыша, я напялил трусы с шортами, футболку и сел. Дима сел рядом спросил, понравилось ли мне. Я кивнул и мы пошли обратно в больницу. Я кое-как пробрался в свою комнату незамеченным
медсестрой и сразу вырубился.

Наступило утро. Я проснулся от того, что Дима довольно сильно тряс меня за плечо. Мне категорически не хотелось вылазить из под теплого одеяла, и я сквозь сон залез под него с головой. Соседу мои действия, очевидно, не понравились и он резким движением сдернул с меня одеяло и швырнул на свободную койку вместе с моей подушкой. Я, зевая, сел и уставился на него. Он снял с себя трусы и сказал "Соси". Глядя на его стояк, я почувствовал себя крайне херово и продолжал бездействовать. Соседа это оканчательно взбесило и он, стукнув меня кулаком в лоб, повторил приказ. Я испугался и начал выполнять приказание. Дима сразу засопел и положил руки на мой затылок. Через несколько минут Дима задышал еще чаще и начал нажимать на мою голову. Так меня еще никогда не тошнило. . . Потом Дима нажал мне на затылок так, что его член пропихнулся мне в горло. Пока он кончал, я задыхался. Вся сперма прямым путем попала в желудок. Сосед одел трусы и пошел умываться, а я, кашляя, завалился на кровать, вытерая непереставая льющиеся слезы. Спустя минут 10 медсестра громким воплем, напоминающий крик самки пингвина в брачный период, оповестила всех о подьеме. Дима сразу же куда-то свинтил. Я поднялся на ноги, застелил постель и пошел умываться. Вкус его члена держался во рту очень долго, не смотря на дважды почищенные зубы.

Выходя из процидурного кабинета я услышал вопли медсестры, крики и мат пацанов. Мне стало интересно и я пошел в холл на звук. Там было следущее:Три пацана, во главе с Бобровым(самый крутой пацан с ахуительным влиянием на окружающих, лежал в этой больнице кучу раз с того возраста, когда впринципе сюда можно класть детей)и еще двумя его шестерками, били моего Диму. Медсестра бешеной курицей металась вокруг них и звала охранника. Потом прибежал Семен Васильевич, расцепил пацанов и все разошлись по своим делам. Димино
лицо было все в крови и отчетливо был заметен опухший глаз.
Я так и не узнал почему Диму побили, но после этого он перестал быть авторитетом. Пацаны постоянно издевались над ним а Бобров, проходя мимо, частенько давал пинка. Бедняга окончательно скис и все время тусил в нашей комнате в одиночку. Мне стало даже как-то нехватать его внимания, пусть даже это были бы издевки. Я начал скучать по нему.

Во время тихого часа я попытался поговорить с Димой, тот, разозлившись прорычал -"Ты можешь рассказать Боброву как я над тобой издевался. Он с радостью мебя побъет и потом скажет медсестре, что тебя защищал!"Я сказал, что мстить ему не собираюсь и что давно уже за все его прастил. Дима ничего на это не ответил, только отвернулся к стене, всем видом показав, что беседа окончена.
На прогулке зашел к охраннику, но его на месте не оказалось. Не зная как себя занять, я решил пойти на ту крыше, куда меня водил Дима. Добравшись до места, я увидел своего соседа, который сидел на краю крыши и умиротворенно курил. Заметив меня, он выкинул сигарету вниз, встал и пошел в сторону двери на чердак. Мне стало настолько жаль бедного пацана, что я подлетел к нему и обнял. Дима, видимо, не ожидал такого поворота событий и стоял столбом. Я посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Он ухмыльнулся, обнял меня за талию и поцеловал. В его поцелуе не было былой жестокости. Мы стояли и
сосались, пока не зазвонил будильник на моем телефоне, информирующий меня о близком окончании прогулки.

После отбоя я не мог никак уснуть, лежал и думал о своей жизни. В корридоре все стихло, медсестра, видимо, пошла к охраннику, дождавшись тишины в палатах. Я встал с постели и подошел к Диме. Тот повернулся в мою сторону и отодвинулся к стене. Я лег к нему в постель. Он сразу же обнял меня и стал гладить по голове. Мне было очень приятно и я поцеловал его. Тот сразу же мне ответил. Мы сосались очень долго, пока медсестра не стала шуметь в корридоре с повторной проверкой этажа. Тихо перепрыгнув на свою кровать, я прикинулся спящим и сам не заметил, как вправду уснул. Проснулся уже сутра от вопля медсестры. Димы уже не было в комнате.

На утренней прогулки я решил разыскать соседа, но на крыше его не оказалось. В отчаянии я зашел к охраннику и вместе с ним посмотрел новости по его телеку. До отбоя я так ни разу и не увидел Диму. После отбоя, как все стихло, он сам сел на мою кровать. Я сел верхом на его колени и мы начали целоваться. Он градил мою спину, волосы и щупал за задницу. Мне было безумно классно. Потом он завалил меня на кровать, полностью раздел. После доглих поцелуев и ласк он подрочил мне и отправился спать. И вот остался последний день перед выпиской Димы. Во время длинной вечерней прогулки перед ужином мы с Димой смотались на крышу. Придя туда, я сел ему на колени, мы начали целоваться. Со всех сторон нас не было видно, так как дом, на крыше которого мы находились, был выше остальных. В процессе поцелуев мы друг друга раздели. Я лежал под Димой на своей одежде, обхвотив его ногами и обняв за шею. Потом Дима предложил трахнуться на прощание. Я согласился. Послюнявив свой член, Дима стал пропихивать его в мою задницу. Ощущения были чудовищними и я закусил свою руку, чтоб не закричать, думал, что больно будет только сначала. После того, как член наполовину вошел в меня, боль не утихла, а стала еще сильнее. Я побоялся, что если разожму зубы и попытаюсь попросить Диму прекратить, то закричу от боли. Поэтому я терпел. Потом Дима начал меня трахать. Я всхлипывал от боли, слезы капали, непереставая. После нескольких минут таких мучений, Дима вытащил свой член, додрочил и кончил на пол рядом со мной, оделся и сел курить. Я вытер слезы, тоже оделся и сел рядом. Сосед смотрел на меня с искренней благодарностью. Моя задница почти перестала болеть. Я обнял Диму и положил голову ему на плече. Он выкинул сигарету и поцеловал меня. Спустя несколько минут у меня зазвонил будильник на телефоне.

После отбоя я и Дима сразу же уснули, каждый в своей кровати.
В обед за Димой приехали родители. Мы обменялись телефонами и он уехал. Через неделю выписался и я. Мы ни разу так и не позвонили друг другу, остались друг для друга лишь воспаминанием. Не знаю как для него, а для меня приятным.