Айвэн Уд
ШОССЕ НА ЮРМАЛУ
рассказ

I

Погожим воскресным утром в последней декаде июля, избавившись, наконец, от чемодана, я прочно уселся у окна в новеньком, цвета пустыни, "Икарусе", который мощно понес пассажиров к Юрмале, на янтарное побережье Балтики. Всего полтора часа тому назад я выбрался из фирменного поезда Латвия, за ночь добравшись до Риги из Москвы.
Рига встретила солнечным прибоем привокзальной площади, милыми улочками и зеленым маревом парков, но отпуск есть отпуск - и вот я уже несусь в автобусе к морю. Есть удивительное удовольствие от езды в автобусе, если машина нова и комфортабельна, в салоне чисто и никто вас не теснит плечом, а пассажиров - как раз столько, сколько кресел.
В открытые фрамуги врывается теплая тугая прохлада июльского воздуха, а вы несетесь и несетесь... Долго ли вырваться из тесноты улички Ленина на простор площади Латышских Стрелков и влететь в распахнутое небо над мостом, что распластал свои пролеты над задумчивой Даугавой? Смерчем промчаться по скромным улочкам Задвинья? Взреветь дизелем на последнем правом повороте и рвануть отличной автострадой к морю, к морю?..

Промелькнули окраины Риги и шоссе плавной параболой углубилось в лес. Вдруг тяжелая машина сбавила бег, покачиваясь, съехала на обочину и замерла, слегка покосившись на правый бок. Я невольно оторвался от разглядывания пейзажей и взглянул вперед по салону, в направлении водительской кабины, пытаясь отгадать причину внезапной остановки...
Стройная молодая женщина 22-23 лет что-то говорила водителю в отодвинутое окошко кабины. Он, видимо, согласившись с ней, чего-то там у себя нажал и передняя дверь с шипением отворилась. Женщина, взяв небольшой баульчик, присовокупив к нему сумочку, медленно сошла на гравий обочины. Затем она, небрежно обронив вещи, прислонилась бессильно к столбу какого-то дорожного указателя.

Автобус вздрогнул, взревел и вырулил на шоссе, набирая скорость. Я невольно оглянулся, пытаясь разглядеть за стеклом окна вышедшую женщину. Она быстро удалялась, но я заметил, как бессильно оперлась на дорожный указатель, запрокинув лицо к нещадно палящему солнцу.
– Остановите автобус! - крикнул я. - Ее нельзя бросать одну, у нее сердечный приступ!..
Меня внезапно озарило, что человек тот нуждается в помощи, тем более, что речь шла о хорошенькой женщине... Со стыдом думаю, что, возможно, окажись на ее месте дряхлая старушка, так не вызвать бы мне в себе такого порыва.

В салоне загалдели по-латышски, какая-то дама постучала водителю, что-то сердито сказала ему на родном языке, и он опять затормозил.
– Кто среди вас врач?.- вновь овладел я инициативой. Молчание. Порывшись в портфеле, я разыскал патрончик о валидолом и спросил разноголосо кудахчащую публику, нет ли у кого лимонаду или чего-нибудь подобного, чтобы дать пострадавшей попить.
У моей соседки справа нашлась бутылка молока.
Еще через мгновение я, схватив портфель и бутылку с молоком, торопливо объяснял водителю, плохо понимавшему по-русски, что дальше ехать не буду, а останусь помочь потерпевшей. Он передернул плечами, тоже спрыгнул на гравий, открыл багажник под брюхом своей необъятной машины и отдал, мне тяжеленный чемодан отпускника.

Не прошло и минуты, как автобус, обдав меня на прощанье вонючим дымом, тяжко рванул с места и, разгребая гравий обочины, уверенно пошел вперед, к морю.
Пока я тащился метров сто до столба, у которого сиротливо стояла незнакомка, прошла, казалось, вечность.
– Что о Вами?.. - тяжело дыша, спросил я, бросая на высоку траву чемодан. Тут же я вынул из портфеля патрончик с. валидолом и бутылку о молоком.
– Сердце... - едва проговорила женщина. Она почти не дышала, но ее. крупные груди прелестно белели в смелом вырезе синего летнего платья.
– Я помогу Вам, я врач... не стесняйтесь! - приказал я, расстегивая на теплой ее спине бюстгальтер. Слабо щелкнула застежка и обе сиси наполовину вывалились из ослабевшего после расстегивания "молнии" платья. Она благодарно взглянула на меня.

– Теперь валидол...- продолжал я, показывая ей одну таблетку, которую затем заботливо положил в розовый рот. От молока она отказалась.
– Я сделаю Вам небольшой массаж сердца...- сказал я и, не ожидая согласия, залез пятерней под левую грудь и начал нежно массировать сначала в области сердца под грудью, а потом стал затрагивать и саму приятную округлость. Женщина задышала глубже и ровнее. Для удобства работы я заставил ее расслабиться и позволить снять, отстегнув плечики, голубой лифчик, который я положил себе в открытый портфель.
Я yжe более месяца не имел половой связи, и процедура врачевания доставляла мне неизъяснимое блаженство. Член мой встал на дыбы как норовистый конь и пытался вырваться на свободу из тесных брюк.

Водители и пассажиры пролетавших мимо на бешеной скорости машин почему-то улыбались, но я так увлекся, что не замечал ничего вокруг.
В дальнейшем я обнаглел и вынул из выреза платья левую грудь почти целиком так, что показался темно-красный сосок. Я не выдержал, быстро наклонился и поцеловал сосок, слегка прикусив его зубами. Молодая женщина, наконец, совсем пришла в себя, поняла мой порыв, и густо покраснела, - не только лицом, но и грудьми. Розовое сияние залило ее очаровательные молочные железы, но она не подала виду, ничего мне не сказала, лишь слегка отвернулась от дороги в сторону леса. Еще через несколько мгновений сосок ее левой груди, которую я yжe в открытую тискал, нежил и ласкал, вздыбился тяжелым, как плод шелковицы, темно-малиновым бугром. Она отвечала мне на сексуальном языке!., Я был счастлив...

- Как Вы себя чувствуете?.. – лукаво опросил я.
Просто замечательно!.. - ответила незнакомка с очаровательным латышским акцентом. Я осторожно опустил грудь в вырез платья.
– Сейчас же остановлю такси и отвезу Вас в Юрмалу, - храбро предложил я, сам удивляясь своей предприимчивости. Позади нас, метрах в ста, домики, аккуратные домики рижской окраины терялись в могучем лесу. На огромном дорожном табло ярко светились цифры разрешенной в тот час скорости - "110"...
– Нет, что Вы.!.. - мягко отбросила женщина мой вариант. - Теперь я уже вернусь домой, хотя здесь в десяти минутах ходьбы станция Бабите и добраться на электричке до Дзинтари, куда я ехала проведать дедушку, ничего не стоит...
– Что же нам делать?.. недоумевая, просил я.

– Дайте мне одеть бюстгальтер и я буду готова обсудить, что нам делать дальше, - улыбнулась она.
– Нет, нет! - запротестовал я. - Это мой сувенир!..
– Ну, как хотите... - оказала она, по-девичьи поспешно поправляя прическу. - Здесь неподалеку дом бабушки. Она меня на лето оставила пожить, пока дедушка подрабатывает завхозом в дзинтарском пионерлагере. Если желаете, мы сейчас пойдем к бабуле и я Вас накормлю обедом...
Я не стал упираться. И мы пошли сначала немного назад по шоссе, затем перешли его и потащились вдоль односторонней улочки с непривычным названием - Бебербеку.

С одной стороны ее сквозь зелень садов и всяких зарослей проглядывали ухоженные дачи, иной раз прекрасные двухэтажные коттеджи с розариями и малинниками, с другой - темнела высокая стена леса, начинавшегося прямо по правой стороне улицы, так что вершины сосен смыкались где-то высоко над головой. Под ногами шуршал песок, смешанный с прошлогодними листьями канадских кленов. Иногда попадались участки, засыпанные неровно гравием, как будто кто-то пытался ремонтировать дорогу.
– Улица Бебербеку, 42 ...- вслух прочел я, когда Эльза щелкнула запором калитки. Она улыбнулась и приложила палец к губам. Я понял, что знакомить меня, 40-летнего болвана, с бабушкой внучка не собирается.

Мы тихонечко вошли во двор дачи, поросший травой и благоухающими цветами. Две мощные сосны вознеслись высоко в небо. Дом, покрашенный в голубовато-зеленые тона, имел вторым этажом просторную мансарду.

II

Войдя в дом, Эльза разулась, и я молча последовал ее примеру, тихо поставив свой громоздкий чемодан в углу веранды и прислонив к нему портфель. Эльза тут же убежала в комнаты и затарахтела с бабушкой по-латышски. Ей вторил радостный старушечий голос.
На первом этаже оказалось четыре довольно просторных комнаты, в одной из которых возлежала на пышных подушках парализованная бабушка Эльзы.
Эльза наконец наговорилась и вспомнила обо мне. Подбежала и, с милой улыбкой взяв за руку, молча повела на второй этаж в мансарду, куда вилась крутая деревянная лестница.

– Располагайтесь вот здесь, - сказала хозяйка, вводя меня в одну .из двух комнат мансарды, где разместились широкая софа и старомодный дубовый шкаф.
Избавившись, наконец, от каторги тащить чемодан и портфель, я снял пиджак и, нырнув в прохладное глубокое кресло, стал, вытирая с лица пот носовым платком, изучать свою визави, присевшую по-птичьи на покрытую малиновым плюшевым покрывалом софу. Потом она уселась поудобнее, и софа тяжко скрипнула разработанными пружинами, глубоко принимая в себя попу Эльзы. В то же время край софы вздыбился так, что бедра поднялись и подол довольно короткого платья не мог скрыть белого треугольничка трусиков, то и дело показывавшегося между ядреных ног молодой женщины.

Улыбаясь, я машинально отметил про себя, что в самом интересном месте этого треугольничка сквозь тонкий трикотаж темнела роща вероятно густых и упругих волос.
– Вы впервые в Латвии?.. - спросила, смеясь, Эльза. - Теперь Вы у меня в плену, и я Вас так просто не отпущу!..
– Что же делать, я сдаюсь в плен осознанно и с удовольствием... - ответил я и продолжал, - Меня, Эльза, зовут Михаилом, я предлагаю перейти на 'ты"...
– Конечно, конечно, Мишель, будем как давние знакомые. Спасибо тебе, что выручил на шоссе. Ты врач?.. Я правильно поняла?
– Да, я занимаюсь медициной, я научный работник и область моих научных интересов - тибетская медицина, гомеопатия, биополе...
– О,так тогда ты меня вылечишь?.. - заглянула мне в глаза Эльза.

– Конечно,Эля, сделаю все, что в моих силах...- ответил я, хотя никакого отношения в врачеванию сроду нe имел. В моей голове уже зрел план чудесной сексуальной авантюры...
– Ну, а теперь, - прощебетала Эльза, - пойдем вниз, я тебе покажу наше хозяйство и ты. примешь с дороги душ.
Мы осторожно спустились вниз и вышли в сад - старый, но не запущенный, а напротив, аккуратно ухоженный. Плодовые деревья, в основном яблони и вишни, перемежались с мощными кустами смородины и крыжовника, с грядками земляники. Бетонированная дорожка увела нас по диагонали в дальний угол участка, где расположились хозяйственные постройки - сарай и рядом еще что-то вроде амбарчика, душевая, баня с котельной и туалет. Эльза дипломатично меня покинула, уйдя за полотенцем.

Я с наслаждением начал знакомство с тыловыми объектами с туалета. Добротный деревянный "скворечник" из гладкоструганной доски нe имел ни единой щели, и все в нем оказалось сделанным на совесть. Даже рулон отличной розовой туалетном бумаги вдохновлял. Здесь же на стенке расположились рукомойник, полотенце и мыльница.
Выйдя на свободу, я облегченно вздохнул. Как-никак, часа три я был лишен этих маленьких благ. По чистому бетону дорожки уже бежала Эльза, размахивая веселым полотенцем и тапочками. Она успела переодеться и красовалась теперь в коротеньком ситцевом сарафанчике с очень смелым выкотом.

Я не мешкая вошел в душевую, которая оказалась созданной столь же добротно, как и туалет. Вода, несмотря на отсутствие подогрева, была по-летнему прогретой и приятно освежала тело. В дверную щелку я видел, как Эльза, ожидая меня, присела на корточки у куста крыжовника и, осторожно продираясь сквозь колючки, лакомится ягодами, не забывая самые крупные откладывать в карман халатика.
Прелестные груди ее практически вывалились из халатика и я мог их видеть в подробностях. Я уже предвкушал, как отведаю эту аппетитную прибалтку и поэтому член мой затрепетал в руках.

Моя похоть, видимо, передалась ей телепатически, мое разгоряченное биоподе сомкнулось о ее жаждущим полем и она, внезапно покраснев, чему-то мило улыбнулась, продолжая собирать ягоды. Но вот она застыла с улыбкой на устах, и крупной зеленовато-розовой ягодой в сочных вишневых губах. Соски ее выкатившихся из декольте грудей аппетитно вздыбились.
Мне захотелось выскочить из душевой и накинуться на Эльзу, но я сдержал себя, отложив наслаждение до лучших времен, интуитивно понимая, что это только прелюдия к тому, что еще будет. Однако одну вольность я себе все же позволил. Я обмотал бедра полотенцем и, держа брюки, рубашку, майку и трусы под мышкой, вышел на свет божий,
– Какой ты мокрый!,. - воскликнула, подбегая Эльза. Она угостила меня той самой крупной ягодой, которую до того бережно держали ее губки, и повела опять в мансарду.

– У тебя есть во что переодеться? - спросила она. - Отдай мне несвежие вещи, я их простираю.
Натурально смущаясь, я протянул ей сверток одежек и, когда она побежала с ним на первый этаж, увидел свой заботливо поднятый ею в мою комнату чемодан, открыл его и одел свежие трусики и пижаму.
Минут через десять-пятнадцать Эльза вернулась. Я заметил, что она за это время тоже успела привести себя в порядок - приняла душ и опрокинула на распущенные дивной красоты соломенные волосы и на плечи, думаю, не меньше, чем полфлакона неизвестных мне духов, в запахе которых смешались сирень и мята, амбра и хвоя.
– Мишель, ты, вероятно, погибаешь от голода, так сейчас я тебя накормлю....

– А кто же заботится о бабушке?.. - вырвалось у меня. Эльза улыбнулась:
– Пока не вернется дедушка, а это будет не раньше сентября, здесь обитает моя сестренка Хельга. Она. часам к пяти приедет, но сейчас я покормлю и бабулю.
Она застучала каблучками по лестнице и пока готовила нa кухне еду, кормила бабушку и сооружала в столовой небольшое товарищеское застолье, я изучал мансарду.
Как я уже говорил, одна комната представляла собой простую комнатушку с софой, монументальным шкафом, креслом и разной прочей мелочью в виде тумбочек, полочек и старинных семейных дагерротипов на стенах.

Зато другая комната, куда вела с площадки лестницы нe дверь, а просто проем, завешенный таким же малиновым плюшем, какой укрывал софу, оказалась гораздо интереснее.
Это была тоже спальня со старинной двуспальной кроватью мореного дуба, застеленной розовым покрывалом восточной работы с крупными золотистыми хризантемами, вышитыми шелком.
Над кроватью и по боковым стенам висело три картины в тяжелых рамах из позолоченного багета, задернутых специальными шелковыми занавесками цвета кофе с молоком. Я открыл одну из боковых картин, осторожно отведя в сторону шелк занавески, легко скользнувшей на незаметно укрепленной на багете тонкой стальной проволоке.

Сцена, написанная маслом в манере Буше, запечатлела Сатира с Вакханкой - сюжет хотя и старинный, но банальный. Однако то, чем занимались герои полотна, было так далеко от традиционной трактовки темы, которая допускала лишь страстные поцелуи и сильные, но, увы, безрезультатные, как обещания, объятия...
Здесь же мускулистый волосатый Сатир предавался настоящему любовному бою с Вакханкой, распаленной приступом бесстыдной всепоглощающей страсти. Половой акт был изображен столь правдоподобно и подробно, что я остановился, замер, ошеломленный сладким видением. Сатир, зверски осклабясь, всаживал огромный влажный пенис в полудетские девические половые органы Вакханки, которая изогнулась в приступе сладчайшего оргазма.

Ее клитор разбух, как стручек горьчайшего кайенского перца, готовый опалить огнем любви головку члена, когда она выскользнет из сочных, растертых до алости губ ее бесстыдно наслаждающегося влагалища... Вот это зрелище!.. Я ахнул от восторга, задрожал от вожделения, метнулся влево, отдернул занавеску со btopoй боковой картины.
Там оказалась еще более замысловатая сцена... В восточном гареме на фоне купающихся в бассейне девушек на особом ложе шах овладевает новенькой наложницей. Сцена снова дана живо, крупно и подробно.
Естественно, что я тут же метнулся к центральному полотну, монументально висевшему над гигантской кроватью. Оголив и эту картину, я восхищенно уставился на нее, жадно изучая детали. На нем были намалеваны, в реквизитах французского дворянства XVI-XVII веков, три страстно совокупляющиеся пары.

Они делали то, что мы ныне называем групповым сексом. Один партнер, не потрудившись снять вычурной шляпы с пером, задвигал изрядный член в прелести юной искусницы, возлежавшей на узкой кушетке, в то время как другая дева стояла на коленях у кушетки, позволяя тому же красавцу галантно сосать ей груди. В то же время поворот тела второй проказницы был таков, что в подробностях показывал ее гениталии, с которых с наслаждением и очень старательно слизывал валерьянку большой рыжий кот. Она же одной рукой в ответ массировала груди первой подружки, а другой обнимала второго партнера, которому сосала третья мастерица, тоже стоя на коленях. Ее, в свою очередь, обрабатывал через зад огромный, мохнатый кобель. Третий партнер отдыхал в кресле, попивая вино из серебряного кубка. Все три картины были выполнены мастерски.

– Представь себе, Мишель, - мягко обняла меня сзади тихонько вошедшая Эльза,- это работы моего прадедушки Вольдемара. Так, ничего ценного, подражание развратникам - французам...
Я оглянулся и крепко сжал Эльзу в горячем объятии.
– Наши предки, видно, не хуже нас разбирались в личной жизни...
– Да, уж в этом им не откажешь, - ответила Эльза, увлекая меня вниз по деревянной лестнице в столовую. Видя, что я не очень тороплюсь выпустить ее из объятий и ощутив на своем бедре мой мощно проступавший через пижаму член, она вдруг страстно поцеловала меня и тихо, очень интимно сказала, открыто глядя в глаза:
– Пошли поедим, все остальное - потом...

Отлично, подумал я, значит, что-то запланировано и я отсюда не уйду не солоно хлебавши, как иногда в подобных ситуациях бывает. Я встал на пороге столовой, приятно пораженный изысканностью сервировки и тонким вкусом милой хозяйки усадьбы.
На небольшом круглом столе, покрытом прекрасной льняной скатертью в посудинах темно-синего нетеперешнего фарФора из явно дорогого сервиза источало неземной аромат жареное мясо, красовался свежайший, из только что сорванных овощей, испанский салат, желтел тонк о порезанный балычок из давно неслыханной стерляди, розовела в хрустальной розетке кетовая икра и, конечно, гордость здешних лесов, упругие боровики, один к одному...

Из благородных напитков на столе я заметил бутылку неплохого грузинского коньяка "Варцихе", коричневый керамический сосуд с "Рижским бальзамом", хрустальный штофик с вишневой наливкой, изготовленной по прабабушкиному латышскому рецепту, и совсем. маленький графинчик с серебряной окантовкой горлышка - с медовым "Бальзамом любви". Все это, кроме коньяка, стало мне близко известно после получаса нашей неторопливой трапезы, когда в основном говорила Эльза, а я слушал, как завороженный.

Отведав яств и сладкопитий, мы напоследок выпили по хрустальному наперстку "Бальзама любви" - его не пьют бокалами, иначе рискуешь оказаться в неприятном положении очарованного волшебным видением, но бессильного наркомана. В небольшой же дозе это прямо какой-то конский тоник...
Массивные деревянные часы на стене пробили басом три часа пополудни. К слову, на стенах, обитых до потолка розоватыми буковыми панелями, висело несколько превосходных натюрмортов, покрытых вековой патиной. Я запомнил один из них, висевший как раз напротив меня. Остро надбрезанный белужий бок и прозрачные, только что нарезанные от этого бока ломти соседствовали с красивым hoжom с затейливой серебряной рукоятью. Хрустальный кубок с красным винom у высокогорлого кувшина.

На вычурном серебряном блюде пяток лимонов, пересыпанных свободно брошенными на блюде розами алого цвета. Все на простом холщовом полотенце, брошенном поперек темного деревянного стола....
Над головами - потолок, облагороженный панелями карельской березы, в центре которого старинный бронзовый светильник, переделанный так, что скрывал электролампы ...
Когда мы поднялись из-за отола, я, поблагодарив хозяйку за удовольствие, спросил ее, скоро ли вернется Хельга.
– Не раньше пяти, - ответила Эльза, опустив глаза.
– Toгдa я предлагаю не забывать о том, что я врач, и уделить время своему здоровью, - как можно безразличнее произнес я.

– О, Мишель! Конечно, я мечтаю воспользоваться нашим знакомством в этом плане и согласна побывать в твоих докторских руках... Если ты не воэражаешь, то пойдем сейчас наверх и считай, что я в твоем распоряжении...
Мы поднялись снова в мансарду. Зашли, почему-то не сговариваясь, в спальню, и Эльза присела на краешек необъятной кровати. Срамные картины оставались после моего первого осмотра незадернутыми, но нам и на ум не пришло их закрыть.
– Эльза, я считаю, что твои хлопоты с сердцем неврогенного происхождения. Скажи, только откровенно, ты давно имела половую близость? Как можно равнодушнее спросил я.

– Мне нечего скрывать, я в восемнадцать выскочила замуж за своего бывшего одноклассника, ныне моряка торгового флота. Но через полгода разошлась. Думаю, что это был, как теперь говорят, пробный брак... Хорошо еще, что детей не нажили. Потом были, конечно, ни к чему не обязывающие связи, но так, вечер, два… Последний раз - полгода тому...
– Ну, вот видишь, я так и думал. Теперь раздевайся, я тебя посмотрю, сделаю небольшой массаж и оценю биополе...
Эльза послушно расстегнула четыре пуговки халата и он, неслышно опав, явил моему взору наготу высшей пробы…
Нежная шея плавно переходила в крупные, немного провисшие, отлично наполненные сиси, увенчанные крупными возбужденными до алости сосками.

Живот этой сказочной женщины заслуживает отдельного упоминания. Втянутый, с хорошо развитым мышечным поясом, с большим очаровательным пупком, вокруг которого пульсировало несколько голубоватых прожилочек...
То, что представляла собой эльзина промежность, только угадывалось. Высокий густо заросший милыми льняного цвета волосами лобок надежно скрывал подробности...
– Прекрасно, прекрасно!..- вырвалось у меня, – Ложись, Эльза, навзничь, я посмотрю тебя т а м ...

Она молча и послушно легла, покраснев всей поверхностью грудей. Даже живот порозовел. Собственно, не легла даже, а опрокинулась на спину, опустив почти до полу ноги, отдавая мне на откуп все свое богатое лоно.
Я тоже молча накинулся глазами и руками на дармовое эльзино добро. Я неторопясь развел ей пошире ножки и с минуту просто смотрел очарованно и завороженно.
Потом я, смиряя бешеный бег сердца и невероятно возбудившийся член, расположился рядом с ней и стал медленно и обстоятельно массировать ее прекрасные буфера.

Я их гладил, ласкал, нежно тискал , покачивал, Досталось моего внимания и отвердевшим от желания соскам. Я их сосал, заглатывая полностью и прихватывая, по возможности, ореолы, милые розовые круги вокруг сосков.
Затем я опустился губами на живот Эльзы, мял и гладил его кругами, слегка пощипывал около пупка, нажимая ладонями, постепенно опускаясь до лобка и до чудесных ложбинок у основания ног.
Эльза тихо, но страстно стонала, увеличивая мое желание. Она лежала, раскинув руки и закрыв глаза, предоставив мке полную свободу действий. Я не растерялся и, понимая, что наша игра в доктора должна неизбежно закончиться бурным коитусом, незаметно сбросил пижаму, затем трусики и остался напротив милой хозяйки с нахально торчащим пенисом и игривыми мыслями.

– Эля, милая, - прошептал я, прижимаясь губами к ее клитору, для чего мне пришлось стать на колени. Онa ответила мучительно-волнующим стоном заждавшейся самки.
– Эльза, - взволнованно продолжал я, отпустив сильно увеличившийся от моих ласк клитор, - я чувствую, что твое биополе смешалось с моим и теперь они пульсируют в унисон. Я сделал тебе краткий сеанс сексуального массажа и думаю, что на первый раз этого достаточно. Но я мужчина и ты, думаю, не обидишся, если я поступлю, как мужчина. Я просто не в состоянии более сдерживаться... Эля, дай, отдайся мне!
– Мишель, я... я... я так тебя х о ч у !

Старинная высокая постель дала мне возможность желанного в наше время варианта - отведать женщину по-офицерски, стоя у кровати. И тут я к своей радости нащупал голыми ногами какую-то толстую планку, прибитую вдоль кровати на расстоянии примерно тридцати сантиметров, как потом я понял, зто кто-то еще в прошлом веке позаботился об удобствах мужчины при употреблении такого ныне редкого способа, видно такая поза была в моде в прошлые времена...
Мгновенно сориентировавшись, я набросился на Эльзу. Упираясь ногами в буковую планку, я стоя вогнал член в прелестный цветок ее гениталиев. Она стонала, разметавшись на добротной постели. Я старался во всю оправдать свое докторское умение, так как знал, что женщины считают, будто бы доктор обычно лучше трудится, чем муж или даже любовник.

Эльза трепетала и то и дело обвивала меня горячими объятиями, целовала взахлеб, а затем вновь раскидывалась устало на постели.
Прошло несколько волшебных минут, но, увы, всему приходит конец. Я четко ощутил, как Эльза уверенно прихватывает половыми губками тело пениса, как затвердели перед оргазмом ее темно-вишневые соски... Еще миг и мы оба опустошенно упали – она на спину, разведя обессилевшие руки, а я на нее, уткнувшись губами в ее такие теплые и чудесные груди…

Через несколько минут, отдышавшись, мы уже сидели, обнявшись на кровати, и я жадно расссматривал ее волшебное тело. Соски стали мягче, а вокруг них на ореолах появились милые морщинки - верный признак полноценного оргазма, перенесенного Эльзой. Неплохо для начала, подумалось мне. Я сам давно так не кончал и поэтому был крайне доволен, тем более, что едучи в отпуск, eщe не представлял себе четко, как сложится моя сексуальная в Юрмале, и вот - на тебе, такая очаровательная прелюдия!..
– Эля, расскажи немного о себе, как ты обходишься в своем одиночестве без регулярных занятий с мужчиной? - опросил я.

– Ты прав, одиночество так ужасно, правда, у меня есть, к чему скрывать, как у всякой современной женщины, некоторые забавки, более доступные у нас в Прибалтике благодаря близости Европы...
– Не томи, расскажи о всем откровенно... - попросил я.
– Ну знаешь, у меня есть набор гигиеничных резиновых членов всех размеров и пара американские вибраторов, так что наедине не скучаю... Вот если бы еще сестра была посовременнее...
– Сестра?.. А чем она тебя не устраивает, ведь молодые девушки сейчас достаточно опытны в организации сексуального досуга...

– Не все. Моя средняя Хельга в свои восемнадцать прямо синий чулок по Чернышевскому. Она окончила первый курс пединститута, а пенис от пенсила отличить не может. Недавно ушибла коленку и носится с ней, как орлеанская девственница... - улыбнулась Эльза.
– Так она что же у тебя, целина? И ты ни разу не дала ей побаловаться с вибратором?.. Это же, прости, дикость и варварство!..
– Куда там, она ни разу не разделась на медосмотре и ненавидит мужчин, как инопланетян...
У меня сразу же начали возникать соблазнительные варианты обращения Хельги в истинную веру. И я сказал Эльзе:

– Дорогая, надеюсь ты понимаешь, что наша встреча продлится всего несколько дней, а поэтому всем нам во всех отношениях нужно поспешить. Я думаю, что ты поддержишь мою идею раскомплексовать Хельгу и сделать ее нормальной женщиной... Я предлагаю дать мне ее посмотреть и научить пользоваться вибратором и искусственными членами, ведь ей так необходимо периодически разряжаться, снимать напряжение...
– Мишель, я современная женщина и своей сестре не враг, я бы очень хотела, чтобы она согласилась переспать с тобой… Это в ее же интересах, но боюсь, что она скорее выбросит тебя в окно, чем даст хотя бы снять бюстгальтер, это какая-то кобра лютая, а не девка...

– Ну уж сразу и кобра... Договорились, дай мне все-таки попробовать...
– Отлично, я получу удовольствие, наблюдая, как она тебя наладит, - засмеялась Эльза, вставая с постели. Томной походкой она подошла к комоду и, недолго порывшись, подала мне коробку со.своими сокровищами. Я открыл Футляр и увидел набор из семи прекрасной идеальной формы розовых резиновых пенисов, сформованных в состоянии предельной.эрекции. Они были семи разных размеров - от самого маленького в четыре дюйма длиной и толщиной с большой палец руки до гигантского десятидюймового с толщиной в добрую скалку… Их мощные залупы дыбились возбуждающе и неукротимо… Даже толстые вены правдоподобно синели сквозь розовость плоти...

Такого же прекрасного исполнения были и вибраторы, имея, однако, более обтекаемые искусственные формы, тем не менее очень сексуальные... Их длина была восемь дюймов, а толщина могла изменяться от одного до трех дюймов вращением специального кольца на тупом конце аппарата, так сказать, последнее слово науки и техники...
-Я спрячу все в свой портфель, чтобы она ни о чем не догадалась, - оказал я, убирая коробку. Эльза обвила мою шею и наградила долгим страстным поцелуем. Даю голову на отсечение, что и она загорелась предстоящим приключением. Но раздавшийся звонок разлучил нас - пришла Хельга.



III

Я тоже спустился за Эльзой вниз и мы встретили Хельгу вдвоем, еще разгоряченные своим первым половым контактом.
Эльза познакомила меня с симпатичной полноватой русой девушкой среднего роста с длинной комсомольской косой. Она быстро и осторожно пожала мне руку своей потной ладошкой и отвела в сторону выразительные серые глаза.
– Вот, - сказала Эльза, - это Мишель, мой знакомый врач, между прочим, гомеопат, гинеколог и сексопатолог…
– Ну что касается меня, то я со своей коленкой у него вылечиться явно не смогу, - с изрядным сарказмом ответила Хельга.
– Почему же, - возразил я, - ведь боли в вашей коленке прямо зависят от состояния нервной системы, а это уже моя специальность. Teм более, что на моем счету немало вылеченных больных именно с такими синдромами, как у вас…

– Ну, ну, вы не лишены уверенности, я заинтригована, еще бы – у нас в доме настоящий экстрасенс... Телепатия, биополе, парапсихология, Фрейд, либидо и фригидность, как же, - проходили!..
– Хельга, не обижай доктора, он не виноват, что ты нигилистка. Меня, впрочем, его искусство пробудило к новой надежде, так что я ему верю и ожидаю помощи моему иэдерганному сердцу…
Хельга саркастически усмехнулаоь:
– Тебе он уже успел помочь?.. Вы, оказывается, зря время не теряли. Но знай, Эльза, что биополе таких знахарей действует наилучшим образом лишь в расстеленной постели, смотри не просчитайся!..
– Не искри, сестра, он ни в чем не виноват, а что касается постели, то я предпочитаю уложить Мишеля в свою постель, а не в твою!

Мне пришлось потратить немалое время, чтобы свести ругню сестричек на-нет. Но еще долго Хельга что-то резко выговаривала Эльзе, правда, на латышском языке. Но я догадывался о теме разговора.
Наконец они угомонились и стали готовить ужин. В столовой был заново накрыт столь же приличный стол, как и днем. Попутно Хельга успела покормить бабушку, принять душ и переодеться в нарядный пунцового цвета халат. На лице у нее появилось немного косметики и наблюдались явные следы неумелого макияжа. Я счел это хорошим знаком…
Мы выпили по рюмке коньяка и потом по второй "Бальзама любви". Ужин проходил более оживленно, чем знакомство. В конце концов Xельга немного разговорилась. Она, смеясь, сказала:

– Я, конечно, несовременна, но надо же кому-нибудь иметь твердые убеждения, иначе человечество выродится...
Мы с Эльзой переглянулись и улыбнулись. Затем с полчаса мы послушали первые записи "Ролинг стоунс", покурили, развалившись в креслах. Хельга курила неумело, она явно хотела"соответствовать". Я сосредоточенно обдумывал нюансы предстоящей атаки.
К моему немалому удивлению Хельга заговорила на приятную тему сама:
– Доктор, я довольно устала сегодня, и если Вы хотите заняться мною, то, пожалуйста, не медлите, я готова уделить Вам, несколько минут…
– Эльза, если ты не возражаешь, я посмотрю Хельгу, – сказал я.
– Конечно, Мишель, что за дела„ идите наверх и делайте свое дело, а я покуда приберу во стола и посижу с бабушкой...

– Наверх в эту noxабную дедушкинy спальню я Вас не поведу, - сказала Хельга, нехотя поднимаясь со своего уютного кресла, - пойдемте в мою спальню, там и поговорим...
Она пошла через столовую, потом оказалась еще одна комната на первом этаже, а из нее уже дверь вела в спальню Хельги. Бабушкина комната осталась далеко позади в противоположном углу первого этажа. Так что место расположения спальни Хельги оказалось довольно уединенным.
Небольшая примерно двенадцатиметровая комната блистала чистотой и скромностью. Довольно простой румынский спальный гарнитур тонко сочетался со старинной бронзовой люстрой и тремя дорогими шкатулками из оникса, стоявшими у зеркала на туалетном столике. Хельга повернула выключатель и света прибавилось, хотя за окном было еще по-дневному светло и солнечно. Девушка задернула занавеску, так как окно выходило на улицу.

– Я готова,.- сказала она,, поворачивая ко мне тонкое лицо и с любопытством глядя на меня.
– Раздевайтесь, - как можно спокойнее сказал я, - а я пока схожу за своим портфелем.
Она кивнула и присела на краешек кровати, так как больше и сесть было не на что, кроме пуфика у зеркала, а я быстро сбегал за портфелем.
Когда я вернулся, Хельга по-прежнему сидела в прелестной раскованной позе на широкой кровати, положив ногу на ногу и слегка заголив больную коленку. Она считала, видимо, что обнажидась достаточно.
– Почему Вы еще не разделись? - спросил я, удивленно разводя рукaми. - Вы ждете помощи в этом несложном деле?..

– Что же, прикажете раздеться догола? - cъязвилa Хельга.
– Конечно, и не тяните резину, если хотите, чтобы я Вас посмотрел, - проговорил я, роясь в портфеле.
Хельга обалдело посмотрела на меня, испытующе заглядывая в глаза, чтобы определить, не разыгрываю ли я ее. Потом она медленно поднялась, подошла ко мне, поскольку я уселся на пуфик, и остановившись в метре от моего лица, неторопясь расстегнула и сбросила халат, оставшись, в розовом французском лифчике и таких же плавочках.
– Продолжай, девочка, - устало проговорил я, плавно переходя на ты. Я вынул пачку сигарет и закурил, разглядывая открывшееся диво. Дело в том, что при прекрасной фигурке u бесподобной талии у Хельги выросли за восемнадцать лет небывало крупные сиси.

Видя, что девочка мнется, нерешаясь что-либо предпринять, я пошел ей на выручку. Я. потянулся к ней, мягко, но настойчиво повернул ее к себе спиной и щелкнул пластмассовой застежкой лифчика на спине, а затем, сняв и отбросив лифчик на кровать, повернул ее снова лицом к себе.
– Что Вы делаете., доктор, я ведь еще никогда и ни перед кем... - прошептала Хельга, пытаясь закрыть ладонями то, что не закрыть и развернутым меню московского "Метрополя"...
– Продолжай, девочка...- сказал я, усаживаясь на пуфик. Опустив глаза, Хельга отвернула от меня лицо и быстро сняла трусики, бросив их на кровать.

– Вот, я готова... - тихо проговорила она, опустив руки вдоль тела.
Я внимательно разглядывал это чудесное дитя природы. Ее крупные груди напоминали свежевыпеченные ароматные батоны, тяжело провисавшие книзу. На их атласной коже проступала крупные голубые вены. Соски вздыбились, от стыда она вся покраснела, а меж сисей проступили градины крупных капель пота. Я встал и подошел к ней. Член неистовствовал в плену одежд. Я начал нежно массировать гигантские груди. Ну и титьки, растит же бог такие чудные плоды... ", подумал я, возбуждая легким покручиванием малинины сосков.

– О боже, что Вы делаете, доктор,— простонала Хельга, закрыв лицо руками.
Продолжая невыносимо сладкое приключение, я уложил девченку на покрытую простеньким пестрым пледом кровать. Продолжил свой бережный массаж, постепенно исследуя все новые зоны ее такого ароматного юного тела. Вот мои руки ублажили животик и опустились к высокому густо заросшему шелковистыми кудряшками лобку. Я разыскал в очаровательных зарослях развитый против ожидания клитор и стал легонько поглаживать его уже возбужденный членик, Хельга продолжала все более чувственно стонать, не отнимая рук от глаз. Я же не отнимал своих рук от ее драгоценной наготы. Но надо и совесть иметь! Я.погладил нежнейшую кожицу у нее между ног и опустился наконец, к коленке. Больная коленка ничуть не отличалась от здоровой и я логично предположил, что дело идет на поправку и легкий массаж не повредит.

Я самым спокойным поглаживанием ублажал коленную чашечку и вокруг нее, а также интимную подколенную впадинку. Девочка немного успокоилась и поверила, что я все-таки пекусь о ее недуге, а не расшатываю ее нравственные устои.
– А теперь, - сказал я уверенно,— приготовим мазь для смазывания коленной чашечки... Мне понадобится чистый фужер...
Хельга грациозно встала с постели и достала с настенной полки прекрасный чешский хрустальный сосуд еще ручной огранки.
– Мы что, сами будем делать мазь?.. - спросила она, приседая на кровать.
– Вот именно, - куражился я, - и это будет нетрудно. Ты когда-нибудь доила корову?

– Конечно, доила. Я часто езжу с сестрой к тете Стэлле в деревню, это недалеко от Риги. Там мне то и дело приходится заниматься дойкой...
– Ну вот и: отлично, - продолжал я, - тогда все упрощается. Лучшее средство при таких травмах коленей, как у тебя, особая мазь на основе мужской спермы, к которой добавим немного растительного масла, меду, сока подорожника и сока вишни...
– Но где же. мы возьмем.... сперму?.. - обалдело спросила Хельга, густо покраснев.
– Ну это не проблема, - беспечно заметил я, - в конце концов я еще мужчина, а остальное зависит лишь от твоего старания. Держи бокал !..
С этими словами я передал ей хрустальный сосуд и, пока она не опомнилась, в два счёта сбросил одежду и трусики, представ перед изумленной голой комсомолкой в чем мама родила и с гордо напряженным членом. Я взял его правой рукой как пионерский горн во время сбора пионерской дружины и торжественно приблизился к близкой к обмороку Хельге.

– А теперь дои!.. – предложил я, всовывая ей в свободную руку трепещущую от похоти кабаку.
- Я не смогу...- простонала юная прибалтка, закрывая глазки.
- Если хочешь вылечиться, сможешь!.. - заверил я, поглаживая ее по голове.
Хельга осторожно, как за змею, взялась за член и сначала робко, а затем все увереннее, как опытная доярка, начала меня доить.
– Почему же оно не капает?.. - робко спросила она после пяти невероятно сладких минут доения. Я не хотел оставлять ее в неведении.
– Когда ты почувствуешь биение пульса в сосудах члена, его еще большее напряжение и трепет, поднеси головку к бокалу, чтобы не испортить случайно ковеp...- посоветал я.

После зтого Хельга заработала все с большим старанием, так что через минуту я восхитительно спустил из ее руки в хрусталь бокала. О волшебство! О кайф невероятного блаженства!..
Я упал на кровать в состоянии крайней уталости. Но вот жертвa растления склонилась надо мной:
– Я причинила Вам боль?.. Но я так старалась быть аккуратной!..
– Что ты, девочка, ты причинила мне такое блаженство, за которое сумею ли рассчитаться... - прошептал я, целуя ее руку. Она снова всппыхнула румянцем и вдруг импульсивно погладила меня по плечу. Бокал с внушительной. порцией малафьи стоял у зеркала на туалетном столике.

– А теперь еще один заход специального массажа и пойдем чай пить, - сказал я, набравшись сил. Взял портфедь, открыл. Вытащил все семь искусственных членов и два вибратора. Положил на кровать рядом с разложенной, как мне того хотелось, Хельгой.
– Положи руки под голову, - попросил я, чтобы груди вздыбить как можно выше. Девушка беспрекословно выполнила мое требование. Потом я развел ей пошире ножки и стад изучать гениталии. Включив вибратор, я приступил к массажу клитора. По радостному выражению ее лица я понял, что несмотря на так поздно сохранившуюся девственность, ей не была до меня чужда клиториальная мастурбация.

Поиграв немного с клитором, я взял в руки самый-самый маленький резиновый член, подстелив под попу пациентки полотенце, висевшее на крючке у шкафа. Так, на случай кровотечения при разрыве девственной плевы во время дефлорации. Изнасиловать эту аппетитную телку я не решился иэ-за ее дурацких фригидных. воззрений, мало ли что...
Мягко, но достаточно настойчиво, конечно, стал я манипулировать инструментом, не забыв незаметно и быстро смазать его головку вазелином, имевшимся в зльзиной коробке с сокровищами. Детальный осмотр входа во влагалище показал, что оно в самом деле закрыто нежной пленкой розовой плевы с небольшим отверстием посередине.

Обычно искусственные члены рекомендуется перед введением прогреть в сосуде с горячей водой для создания партнерше более комфортного ощущения, но было лето, жара приближалась к 30 градусам, и я отвлекаться на эту процедуру не стал.
Несколько раз провел я головкой члена от клитора к анусу и обратно, чтобы тщательно раскрыть большие и малые половые губы, которые наполнились кровью и теперь напоминали цветок гладиолуса... Вот я нацелился на отверстие в девственной плеве и начал вращательными движениями ввинчивать резиновый инструмент в предназначенное ему место. Неожиданно легко головка проскользнула в вагину, а за ней и весь член скрылся в пленительной глубине хельгиного влагалища.

К счастью лишь небольшая капелька крови вытекла из легко разорвавшейся плевы...
-- 0 боже, что ты со мной делаешь!..- прошептала Хельга, и я так и не понял, к кому относилось ее "ты", ко мне или к богу...
Увидя, что первый этап прошел прекрасно и что плева попалась не толще папиросной бумаги, я осмелел и стал развивать успех. Я взял член следующего размера и уверенно ввел его до отказа, а затем сделал десяток совокупительных качков. Хельга слабо стонала. Я правильно истолковал ее относительное спокойствие, как способность ее влагалища принять члены еще нескольких номеров. Я быстро взял в руки третий номер, его длина в семь дюймов /около 18 сантиметров/ и.

толщина в два дюйма /примерно 5 сантиметров/ соответствовали размерам моего собственного члена и мне было небезинтересно узнать, как примет эти размеры Хедьга, овладеть которой рано или поздно я себе запланировал.
Член третьего номера прошел в вагину хотя и не свободно, но естественно и без особого принуждения с моей стороны, он наполнил Хельгу блаженством. Она продолжала постанывать, но в спокойной, уравновешенной манере. Ну так получай! Я мощно заработал заморским инструментом. Хельга по-детски раскинула руки в стороны...
Следующие члены увеличивались каждый на два сантиметра в длину и на полсантиметра в диаметре, так что член четвертого номера практически не изнурил девушку, а.

напротив, пробудил в ней волны настоящего сексуального удовольствия, что я не без радости и отметил. Пятый номер она приняла с пределъным разведением ног, по-прежнему раскинув руки и тихо улыбаясь. Примерно два сантиметра длины не вошло во влагалище и я понял, что так определилась его предельная глубина. В последующем, при регулярных занятиях еблей, влагалище будет способно принять еще три-четыре сантиметра, но это потом, не сразу.
Шестой номер при диаметре в семь сантиметров может принять не всякая, даже рожавшая, женщина. Эти замечательные резиновые члены имеют одну интересную особенность - при нажатии на основание его диаметр увеличивается на один.-двa сантиметра, так что кроме приятных. ощущений при введении и выведении, партнерша с удовольствием отмечает регулярное утолщение тела члена, что доводит ее до изрядного балдежа.

Хельга исступленно эадергалась, когда я стал мастерски мастурбировать ее шестым номером. На первый раз это был ее предел, и я быстро довел ее до первого в ее скромной жизни полноценного сумасшедшего оргазма.
Она.вскинулась на кровати и.принялась бессчетно целовать меня в губы, как я понял в знак благодарности за кайф.
– Ну что ты, что ты...- сказал я, мягко ее отстраняя, - то, что я проделал с тобой, это не обыкновенный массаж, а глубокий петтинг, и мы сможем не один раз его повторить, пока я у вас гощу...
– А как же с мазью?.. - спросила Хельга, вставая.
– Ах с мазью... Мазь доделай сама, добавь туда чайную ложечку меду, несколько капель постного масла и по десять капель сока вишни и сока подорожника. Разберешься? Мазь храни в холодильнике. Мазать надо коленную чашечку, затем накладывать компресс.

Делаешь на ночь две недели подряд. Каждые два дня мазь приготовляй заново...
– Но где же я буду брать основной компонент?.. - спросила почти шепотом Хельга.
– Никаких проблем. Пока я у вас, дои меня в удобное для тебя время, я буду рад помочь твоему горю...
– Спасибо... Можно, я оденусь и сходу за подорожником и вишней?
– Конечно, девочка, на сегодня сеанс окончен, - ответил я, тоже начиная одеваться.
Потом мы через часок приятно посидели на веранде, попили ароматного чаю с превосходными вареньями их собственного приготовления. Посидели, разумеется, втроем. И глядя на потупившую взор Хельгу, а потом друг на друга, мы с Эльзой заговорщицки улыбались.

Когда же, наконец, настал глубокий вечер и резко потемнело, Эльза тихонько взяла меня под руку и, помахав Хельге на прощанье ручкой, увела меня наверх в мансарду, в ту самую развратную спальню, кровать которой еще хранила следы нашего дневного безумства...
IV

На следующее утро мы завтракали с Эльзой вдвоем. Хельга вскочила очень рано и умчалась куда-то по своим комсомольским делам. Часам к одиннадцати Эльза вырядилась весьма смелый сарафан, сквозь ткань которого явственно прорисовывались прелестные эльзины груди. Она пригласила меня на Рижское взморье.
Пройдя сказочным лесом минут десять и перейдя при этом шоссе на Юрмалу, мы достигли с ней уютной станции Бабите, с которой собрались поехать к морю электричкой. Минут через пять подкатила и электричка, непривычно почти пустая. Сидеть в чистом мчащемся вагоне с очаровательной молодой женщиной, с которой только что безумствовал в постели, и смотреть мелькающие виды было чертовски приятно. За окном мелькали перелески, поля, поселки, станции.

Вот колеса загудели по мосту через Лиелупе - сестру Даугавы. Вот и пошли станции взморья. Мелькаула по-л.атышски и по-русски надпись: «Дзинтари". Поезд затормозил.
– Ну что, выходим?.. - спросил я.
– Нет, дорогой, в Дзинтари работает дедушка и я стараюсь, если не одна, как можно менььше попадаться ему на глаза. Мы поедем до конца, выйдем в Асари, а потом пешком дойдем до Дзинтари, это совсем недалеко, несколько километров...
За приятным разговором быстро пробежало время, и вот мы в Асари. Сквозь высоченную стену вековых сосен идем чистыми милыми улочками к мор. Вот местность слегка поднимается, под ногами все чаще шуршит песок и вскоре сквозь листву расступающихся деревьев и кустов вдруг открывается бескрайнее Балтийское море.

Эльза тут же несколько гасит мой энтузиазм рассказом о том, что это всего лишь Рижский залив, но красота моря непреходяща, ее нельзя убить неосторожным словом.
На море. полный штиль, и невозмутимая поверхность водной глади: отливает тяжелым платиновым блеском. О море!..
В воде сотни купающихся. Разгар лета. Температура воды, читаю на специальном информационном табло, плюс 23 градуса. Для Юрмалы, оказывается, не вода, а почти что кипяток... Идем к раэдевалкам. Выходим если не нудистами, то их тайными сообщниками.
На Эльзе телесного цвета ничтожной площади бикини, и издали кажется, что она голая с побритой вульвой. На мне вишневого цвета гэдээровские плавки, лучше бы, конечно, эфэргэшые, но...

Идем, не откладывая удовольствия, в воду, бросив под первый свободный куст зльзину сумку с нашей одеждой, припасами и полотенцами-простынками... Вода обжигает тело, брызги сверкают на солнце бриллиантами пролетариата, нам с Эльзой не просто хорошо, а обалденно клево! Мы балуемся, гоняемся друг за другом, добираемся до глубины, заплываем на несколько десятков метров, так что получаем внушение через громкоговоритель, от бдительного ocводовца, вроде бы дремлющего в застывшей у буйка шлюпке с краснокрестным флажком...
Отваливаем к берегу, ощутив ногами грунт, начинаем целоваться, и я кидаюсь на Эльзу, как каторжник, отмотавший двадцать лет... Слева и справа от нас такие же распаленные похотью пары выделывают в воде сексуальные номера не стесняясь соседей. В полутора метрах от нас слева и справа две пары склещились в яростных любовных схватках.

Сквозь прозрачную воду прекрасно видны белые ягодицы женщин, густые заросли над лобками мужчин, причем у одной женщины пизда тщательно выбрита... Члены их партнеров как насосы монотонно втыкаются в розовые влагалища мощными багрово-красными поршнями… Мужчины властно притягивают баб за окорока, по самые яйца насаживая их на толстые, как колбасные батоны, пенисы, которые кажутся еще мощнее из-за преломления света в воде...
– Присоединимся? - шепчу я Эльзе, так как вид ебущихся на твоих глазах пар невероятно возбуждает.
– Дай оглянуться, нет ли знакомых… - прошептала в ответ моя подруга – горячо прижимаясь ко мне и оглядывая через мое плечо окрестности. Видимо, осмотр ее удовлетворил, так как она тут же игриво полезла мне в плавки и вытащила из них радостно вырвавшийся на свободу тяжелый член. Я не стал медлить и расстегнул ей на бедре трусики-бикини.

То же проделал со своими плавками, и мы оказались вполне подготовленными к совокуплению в море – она в лифчике, который был сама условность, а я полностью наг, как Адам в раю. Пары по соседству одобрительно заулыбались, еще яростнее заработали бедрами. Я зажал плавки и трусики в руке и накинулся на Эдьзу, а она со своей стороны как тигрица налетела на меня. Мы немедленно стыковались. и получили несколько минут обалденного кайфа, ебясь так интенсивно, что вода буквально кипела вокруг нас…
И вот он, последний поцелуй и потом еще последний зверский качок моего измочаленного в соленой воде члена. О наслаждение!.. Мы провели раунд в полном молчании, да и о чем было говорить, когда наши тела общались напрямую, без переводчиков?.. Кайф, один сплошной кайф сотрясал нас на продолжении всего бесподобного сношения, сладчайший кайф!..

Я собрался было поплавать, нo тут один из соседей подмигнул мне и предложил по-латышски, как я понял, что-то похабное.
– Что он шепчет?.. - попросил я Эльзу перевести. Она покраснела и сказала, что огромный блондинистый амбал предложил мне. поменяться партнершами, здесь на море так иногда делают...- А ты как к этому относишься? - дипломатично спросил я.
– Знаешь, мы люди взрослые, кроме того, мужем и женой наверное не станем, так, на недельку-другую, поэтому я бы и нe против, если бы знать, что поблизости нет знакомых...
– Ты же смотрела, раз неподалеку знакомых не углядела, то те, кто подальше, все равно ничего не увидят, давай рискнем...

– Ну давай... - тихо сказала Эльза, хихикнув и благодарно прижавшись .ко мне... Я моргнул соседу, и он потихоньку стал сближаться с нами, неся на руках свою даму, совершенно не эагорелую, кипенно-белую небольшого росточка прибалтку, естественно, блондинку лет так примерно двадцати-двадцати двух. Она жадно присматривалась ко мне. Я пожирал глазами ее гладко выбритую пизденку.
Когда они очутились рядом с нами и мы стали, весело смеятся, касаясь друг друга голыми бедрами, мой член бешено возбудился.
– Гутен морген!.. - глупо произнес я, не соображая ни слова по-латышски, на котором бегло затарахтели Эльза и наши новые знакомцы. Мы, мужчины, похлопали друг друга по спине и поменялись женщинами. Блондиночка. легко вплыла мне в объятия и мы сразу же слились в животной страсти.

Рядом, как я видел боковым эрением, азартнo еблась Эльза со своим гигантом. Другая ближняя к нам пара, которая до того отдыхала, лениво играя в воде, тоже заразилась общим стадным порывом похоти, и, подплыв к нам почти вплотную, стала открыто совокупляться, еще больше подогревая наши две пары.
В это время, привлеченные нашей возней, к нам подплыли две девочки лет по тринадцать и, остановившись метрах в двух от нашей увлеченно ебущейся шестерки, принялись внимательно наблюдать за пируэтами распаленных шалостью дядей и тетей. Я мельком заметил, что сосочки их уже вполне оформившихся сисечек затвердели и поднялись, явственно заявляя о себе сквозь бикини, тоже, как и у взрослых блядей, весьма символические.

Я приметил также, что одна из девочек, темноволосая красавица с превосходными миндалевидными глазками, жадно присматривается к моему члену. Я помог ей, развернувшись таким образом, чтобы ей удобнее было рассматривать акт совокупления. А еще я незаметно для партнерши пригласительно боднул головою, дескать, подплыви поближе. Она действительно подплыла почти на расстояние вытянутой руки. Я вопросительно посмотрел на смышленную малышку, еще сильнее натягивая на распаленный хер очаровательную блондинку.
И тут приблизившаяся девочка меня поразила. Она быстро опустила свой символический лифик, и я увидел, что у нее между сисей, чуть повыше, шариковой ручкой крупно выписано шесть цифр и рядом латинскими буквами имя "Рита". Я хорошо запоминаю цифры и вскоре кивнул ей, что запомнил номер.

Она мило улыбнулась и сразу же отплыла, что-то весело рассказывая подружке.
Мы, то есть три совокупляющиеся пары, кончили практически одновременно мощным коллективным оргазмом. Хлопья спермы медленно опускались у наших ног в прозрачной балтийской воде.
– А не погреть ли попы?.. - предложила моя партнерша, и мы стали неуклюже одевать в воде купальные принадлежности. Третья пара осталась еще поплавать, а мы вчетвером подались на берег. Расположившись под свободным кустом, объединились и простынями и припасами. У наших новых знакомых Инвара и Норы оказалась бутылка коньяка, а Эльза, оказывается, тоже подготовилась неплохо: в ее сумке нашлась превосходная закуска и бутылка домашней наливки.

Основательно погревшись напитками и перекусив, мы с иаслаждением улеглись на теплый песок, благо простыни не уменьшали тепла, идущего снизу. Нора решила закрепить знакомство и шутливо уступила Инвара Эльзе еще "на полчаса"... Мы с ней стали очень эротично целоваться, а Инвар с Эльзой тоже не лежали без дела. Я наклонился над Норой и неэаметно для публики положил руку на одну из ее твердых девических грудей. Инвар набросил на Эльзу полотенце, укрыв ее бедра, и под этим полотенцем делал ей такой жаркий глубокий петтинг, что она, бедняжка, только стонала, кусая от страсти губы... Солнце добросовестно грело нам бока, море спало...
К вечеру мы распрощались с новыми знакомыми и, собравшись, тихонько пошли в сторону Дзинтари. Мы шли по влажному песку у самого моря, и Эльза то и дело наклонялась к воде, разыскивая янтарь.

Ей удалось в числе нескольких неплохих обломков найти один весьма приличный камень, из которого я по возвращении домой заказал изготовить золотой перстень, и ношу его по ceй день...
Через час-полтора дошли до Дзинтари, повернули к станции. Проходя через заросшие дюны, два раза натыкались на ебущиеся парочки. Один раз под кустом, совсем недалеко от дорожки, разлеглась роскошная молодая прибалтка, а на ней упражнялся темпераментный негр, как видно, студент. Он качал ей по нескольку минут, а затем на какое-то время передвигался к ее багровым гениталиям и с минуту азартно лизал ей клитор. Мы остановились с Эльзой в восхищении и какое-то время любовались мастерским сексом. В любом деле возможно высокое искусство...

Другая пара совокуплялась, стоя под вековой липой. Мужик опирался спиной на дерево, усадив девушку посадил себе на бедра, и буквально подбрасывал ее своими мощными ногами, так что она прямо-таки скакала на нем, как на потном жеребце…
– Ты никогда не скакала на потном коне? – наобум спросил я Эльзу, когда мы остановились полюбоваться и этой активной парой.
Оказалось, что я нечаянно попал в точку. Эльза покраснела и призналась:
– Мишель, ты пробудил во мне постыдное, но сладкое воспоминание ... Как-то летом, в каникулы, мы с подружкой долго катались за хутором на конях. Незаметно начался дождь, а мы с ней заехали далеко в лес. Под нами были крупные кони и мы решили покататься нагишом. Мы разделись, зная, что никого нет вокруг, и забрались на своих жеребцов под проливным июньским дождем.

Это было, скажу тебе, очень милое ощущение в двенадцать лет… Жеребцы видно что-то поняли, так как у них вывалились огромные члены, и она так волнующе жрали, вращая глазами и мотая головами… Я думаю, мы тогда с подружкой ощутили первый осознанный оргазм. Трение шерсти о клитор, представь, так возбуждало…
Надо ли говорить, как заинтересованно слушал я эту исповедь, горячо целуя Эльзу в нежную шею…
Мы вышли на перрон и вскоре уже мчались в чистой веселой электричке. В десятый раз смешил я Эльзу рассказом о том, как я лечил петтингом ее сестру.

– Я не ревную, - сказала Эльза, - и даже была бы рада, если бы ты в конце—концов ей всунул.. Было бы поменьше спеси и загибов.
Когда, болтая, мы подошли к калитке, Хельга уже махала нам рукой. Она приехала пораньше и успела приготовить ужии. Так что мы лишь приняли душ и сразу же уселись за стол со зверским аппетитом.
Хельга радостно прислуживала нам, бегая туда-сюда в коротеньком халатике-распашонке, и на ее больной коленке я с удовлетворением заметил аккуратную повязку компресса...
– А давайте завтра вечером пошляемся по старой Риге, - предложила Хельга. Мы с Эльзой удивленно переглянулись, такие перемены в Хельге происходили нечасто. И, конечно, согласились.

– Да, Мишель, ты, вероятно, не знаешь, что у нас есть третья, младшая сестричка, Бэлла. Ей уже четырнадцать, но она настоящее исчадие ада и проклятие нашей трудовой семьи, - сказала Эльза.
– Если ты не возражаешь, я поэвоню ей и тоже приглашу в кафе, возможно, ты на нее окажешь отрезвляющее воздействие, - продолжала она, - так как сейчас она ударилась в наркотики и месяцами дома не живет, обретается в компании себе подобных...
– Как мог я возражать на такое милое предложение?!


V

Весь следующим день Эльза занималась моим духовным развитием. Мы исколесили старую Ригу вдоль и впоперек. Побывали в Домском соборе и в нескольких музеях. Прошли по узким старинным улочкам до мореходного училища, а затем вернулись на улицу Ленина, где и пообедали. Затем Эльза позвонила Бэлле и договорилась насчет встречи. Не эабыла упомянуть и о моем появлении на их небосклоне. Согласие юной наркоманки было получено, и мы поехали домой отдохнуть перед выходом в свет.

Часов в шесть втроем мы – я, Эльза и Хельга - направились к автобусу и вскоре десантировались. на площади Латышских Красных Стрелков, откуда пешком пошли в уединённое кафишко, где Эльза заказала столик.
Полумрак, тихая эротичная музыка и превосходный сервис. Через полчаса появилась Бэлла, аппетитная телка довольно наглого пошиба. Познакомились, закурили, выпили по рюмке-другой коньяку и по чашечке кофе. Разговорились. Я узнал, что исчадие ада ведет вольную жизнь уже два года, учится через пень-колоду, а по вечерам и все лето проводит в угаре. Стайный образ жизни. Секс, наркотики и умеренное хулиганство. Прошло часа два. После девяти в кафишко стали вваливаться красномордые самостоятельные мужик и снимать телок, там и сям дуревших за столиками в ожидании подходящего клиента.

Подходящий, значит такой, что напоит и согреет уколом или сигаретою с травкой. Девочки снимались и радостно бежали за выбравшими их мужиками. Те усаживали их в "Жигули" и развозили по хатам.
За соседними столиками тёлки лет по тринадцать-четырнадцать курили и peвниво cледили кого из них снимают, а кого - нет. Бэлла заплакала. Оказалось, что она в свои полные четырнадцать уже считается старухой и ее снимают все реже. Мне стало не по себе. Хотя я сам большой любитель секса, но социальная сторона этого вопроса тяжела. Но, впрочем, дело добровольное, винить некого...
Поехать с нами Бэлла категорически отказалась, взяла такси и понеслась к какому-то престарелому художнику позировать телешом до утра, чтобы заработать сумму на укол...

С тяжелым чувством вернулись мы на улицу Бебербекю и молча разошлись по комнатам. Эльза горячо обняла меня, и мы жадно набросились друг на друга в надежде забыть виденное...


VI

Но утром снова брызнуло в окна веселое солнце и жизнь понеслась по-прежнему вскачь. Я позавтракал с Эльзой и отпросился у нее по своим делам. Сказал, что мне надо проведать знакомых. Она шутя погрозила мне пальчиком:
– Я тебя отпускаю, но смотри, не загуляй до следующего утра, знаю я этих знакомых…
Вырвавшись на свободу, я быстро добежал до автобусной остановки. Там имелось несколько телефонных кабин. Номер я помнил. На звонок быстро подняли трубку.
– Алло, это Рита? – спросил я, отвечая чистому девичьему, еще почти детскому голосу.
– Да, я слушаю, а кто звонит?
– Ну, как сказать… Тот, кто вел себя неприлично в море…
– Ах, вот оно что, а я уже думала, что звонка не будет. Вы откуда звоните?

– Из Иманты, так, кажется, этот район называется…
– Ну тогда берите такси и приезжайте ко мне домой, запишите адрес…
– А как с родителями?.. – заикнулся я.
– Не беспокойтесь. Ведь сейчас лето, и они у меня в Крыму. Не бойтесь, я сама хозяйничаю… Так записывайте…
Быстро записав адрес, я уставился надорогу, в надежде, что мне повезет с машиной. Должен сказать, что в Риге с этим делом все в порядке, и через пять минут я уже мчался через весь город в сторону Пурвциемса, если я правильно выговариваю, противоположной окраины, где на улице Дзелзавас без хлопот нашел нужный дом.
Поднялся на четвертый этаж шестиэтажки не без сомнений. Однако дверь тотчас открылась после первой трели звонка. Меня ждали. Рита, в легком халатике, по-домашнему, нарисовалась в дверях. Улыбнулась по-детски непосредственно и по-женски чувственно.

– Заходите, чувствуйте себя уверенно…
Я прошел в скромную со вкусом обставленную двухкомнатную квартиру.
– Как Вас зовут? – спросила, усаживая меня на диван, девочка. Она была прекрасно сложена и выглядела ухоженно и чисто. Однако чего только не привезешь после таких знакомств… Но на такую мрачную тему думать не хотелось, хотелось приключений.
– Мишель, я не одна, - сказала после небольшою паузы Рита, - со мной моя верная подружка Вильма... Вильма, покажись!..
Когда из спальни вышла Вильма, голубоглазая пышечка с пухлыми аппетитными губками, я стал думать, куда попал.

– А нет ли где-нибудь под диваном или на антресолях вашиx дружков, которые мечтают выбросить в окно незнакомца?.. - в свою очередь спросил я, вспоминая разные, случаи нa тему уголовную...
– Мы не такие, - ответила Вильма, включаясь в разговор.
– А какие жe?..- допытывался я, осматриваясь.
– Мы современные и с чувством юмора, - сказала Рита.
– Чего же вы от меня ждете?.. - задал я еще один вопрос.
– Мы видели вас в деле, Мишель, и скажем прямо - хотим получить от тебя основательный секс, та что если пришел, то давай начинать, - без обиняков предложила Рита.

– Но вы же, девочки, еще совсем дети... - усомнился я.
– Пусть это тебя не волнует, мы уже по году живем с взрослыми мужиками и знаем, что, куда и как, - усмехнулась Вильма, вставая и аппетитно потягиваясь.
Я крайне возбудился и не раздумывая пошел за ними в спальню. Там была разобрана широкая родительская постель и плотно задернуты на окнах тяжелые шторы. Рита и Вильма дружно сбросили халатики и остались нагишом. Я нe стал мешкать и проворно обнажился.
– Ну бросайся на меня!.. - позвала Рита, лежа в постели.

– Нет, милая, сначала меня, - возразила Вильма, обхватывая мою шею горячим объятьем. Я осатанел. Мы долго возились на кровати, и девочки все не могли меня поделить. Они терзали меня, все более распаляясь, а я едва не кончил от их темпераментного петтинга. нo все же в конце-концов я засадил Рите пока Вильма бешеными засосами кромсала мои губы. O-o-o-o-о-о... О!..
– А я?.. – капризно застонала Вильма.
Пришлось поминутно перебираться с одной на другую и так до невероятного совместного оргазма, до чудного кайфа втроем.

Когда, мы наконец устали, девочки еще нашли в себе силы сообразить кофе и бутерброды. Потом пришло время расставания.
– Если я оставлю вам на хозяйство четвертачок, не помешает? – по-простецки спросил я на прощанье.
– Но нac же двое!..- философски заметила Рита.
Увы, это было действительно так, и мне пришлось расстаться не только с двумя очаровательными юными дарованиями, но и с новенькой зелененькой пятидесятирублевкой...
Эльза встретила меня радостно, как мужа, вернувшегося с тяжелой ответственной работы.
Аппетит у меня был, слава богу, такой, что все подозрения Эльзы рассеялись.

Вечером приехала из своих странствий Хельга и после ужина спросила меня наедине:
– Мишель, у меня кончается мазь...
– А, понял, пойдем к тебе в спальню...
Там я быстро обнажил мою прелестную пациентку и разделся сам. Мы мило устроились в постели, и она привычно начала меня доить… Когда уже накатывал оргазм, без стука вошла Эльза.
– Я тоже хочу посмотреть ваши развлечения...
– Ну так смотри, - хладнокровно ответила Хельга, продолжая свою сладкую для меня работу. Но вот брызнула сперма в хрусталь и настало время мне по-настоящему заняться Хельгой. Я спокойно расположил ее в постели и вынул набор вибраторов и резиновых пенисов.

Она радостно заулыбалась. Я не откладывая воткнул ей пятый номер, а в руки дал вибратор, которым она уже научилась наслаждаться прошлый раз. Дело у нас пошло так весело, что у Эльзы глаза разгорелись.
– И я хочу...- прошептала она.
– Так раздевайся, глупышка, - ответил я ей, подавая еще один вибратор.
Через минуту Эльза вдохновенно обрабатывала свой клитор вторым вибратором, а я услаждал пятым номером фаллоимитатора Хельгу. Мой пение опять зверски возбудился. Хельга вышла с предложением:
– Вы не откажите мне в удовольствии, ребята, я же никогда не видела полового сношения, покажите мне, как это делается, мне ведь скоро замуж выходить, не помешает знать, что к чему...

Нас с Эльзой уговаривать было не надо. Мы и так уже подумывали о том, как броситься друг на друга. Предложение Хельги придало нам дополнительный тонус. Я повалил Эльзу на спинку и начал темпераментно ебать, стараясь дать Хельге возможность видеть половой акт во всех мыслимых подробностях. Она при этом пожирала нас с Эльзой увлажненными от неизъяснимой мечты глазами и довольно умело мастурбировала вибратором, догадавшись ввести его в вагину. Она до отказа открутила кольцо, увеличивающее толщину вибратора. так что он стал похож на ослиный конец, проникающий ей до самой души... Вечер удался на славу...
VII

На следующий день мы с Эльзой опять собрались на море. Но пока мы собирались, пока добирались, погода испсртилась, море покрылось пенными гребнями волн, горизонт затянули тучи и пошел нудный моросящие дождик. Пришлось искать варианты.
Выручила Эльза. Она, оказывается, эаписала телефон Инвара и Норы в прошлый раз и вот теперь он пригодился. Начали звонить. К счастью, наши новые приятели оказались дома и, как выснилось, тоже маялись мыслью, чем заняться. Они не раздумывая пригласили нас к себе на совместную оргию у них дома.
Захватив по пути бутылку французского коньяка, - то был превосходный "Курвуазье", - мы через час уже звонили в квартиру Инвара. Все тепло перецеловались. Как оказалось, Hopа Инвару не жена, а подружка, и они видятся раз в полгода, когда он приходит из плавания.

Бывая в загранке, он всегда привозит кучу милого барахла, из которого кое-что перепадает и подруге.
И в целом двухкомнатная квартира Инвара произвела на нас впечатление. Конечно, прежде всего мы с Эльзой осмотрели спальню и остались очень довольны ее мебелью и чистотой, хотя постель на широченной кровати и была уже предусмотрительно расстелена.
Гостиная также была обставлена с хорошим вкусом. Дорогой румынский гарнитур дополняли такие нелишние вещи как голландский цветной телевизор «Грюндиг», японский видеомагнитофон с непроизносимым названием, пара недурных пейзажей и отличный афганский ковеp на полу. Сверху свисала наивная плетеная из тонкой лозы люстра, ей гармонировали два таких же бра…

– Ну что, кролики? - возгласил Инвар. - Приглашаю Вас и столу!..
Маленький журнальный столик был плотно уставлен закусками и питьем. Немалые запасы громоздились и на стоявшем рядом сервировочном итальянском столике на колесиках. Нора и Инвар как хозяева уже были по-домашнему в неглиже: Нора в бикини, а Инвар в плавках. Мы с Эльзой еще парились в уличное одежде. Я спросил:
– Инвар, мы ведь молочные братья и сестры, не присоединиться ли нам к вам в смысле одежды?
– А я не знаю, чего вы паритесь? – улыбаясь, ответил он. Мы с Элей переглянулись и вышли на минуту в ванную. Там мы быстро разделись.
– До гола? - спросила Эльза.

– Конечно, - ответил я, - давай сделаем им сюрприз...
Мы вышли в гостиную в чем мама родила.
– Молодцы! - прокричали Нора и Инвар, снимая с себя трусики. Мы подняли первый тост за наших очаровательных баб, вообще за женский фактор в развитии человечества, потом выпили еще... Тост на брудершафт закончился тем, что я унес Нору в спальню, а вприпрыжку за нами бежала, шаловливо изворачиваясь, Эльза, которую ловил Инвар. Мы побесились минут пять для раэминки, потом встали с постели и перешли в гостиную. Инвар с Эльзой на хую устроился в кресле, а я баловался с Норкой на диване. Инвар включил видео и на экране телевизора забушевала шведская порнолента "Тайна семьи Лундов".
Прекрасные съемки группового секса в большой стокгольмской семье, где одновременно занимались половыми актами двадцать человек - члены семьи Лундов и их родственники и друзья - могли расшевелить гиппопотама...

Вечером мы с Эльзой, наконец добрались домой, где нас уже заждалась Хельга. Она накормила нac горячим ужином, напоила крепким чаем и увела наверх в спальню, уложив пораньше спать. Видно, девочка поняла по нашему состоянию, что мы выложились где-то до основания. Мы сразу же уснули, как дети, набегавшиеся за день...
Ночью, проснувшись по малой нужде, я тихонько вылез из-под теплого эльзиного бедра и пошел вниз и через двор в маленький домик пописать. Конечно, так далеко не добрался, а отлил под куст каких-то диковинных цветов, казавшихся ночью черными.
Идя обратно, я надумал навестить Хельгу. Дверь в ее спальню на первом этаже оказалась отворенной и проблема упростилась. Девочка спала обнаженной, простыня сбилась в разметанные от духоты ноги. Я сбросил халат и залез на давно желанное тело.

– Мишель, что ты делаешь? - испуганно спросила Хельга.
– Еще немного помассажирую и спи...- сказал я, целуя ее. Она понимающе кивнула сквозь сон и смежила очи. Я стал яростно натягивать ее на хуй, нисколько не думая ни о последствиях, ни о чем. Она обхватила мою шею руками и жадно припала ртом к моим губам. Коитус вышел наславу. Я вытер член уголком простыни и пошел наверх, убедившиоь, что Хельга снова безмятежно спит...
Когда утром перед завтраком Хельга подстерегла меня наедине и спросила, что же теперь будет, я сказал ей, что не понимаю, о чем она торочит... А когда узнал ее рассказ о ночных событиях, то рассмеялся, говоря, что это все приснилось...

– А как же сперма на простыне? - спросила образованная девочка.
– Это тебе тоже показалось. Когда женщине снится эротический сон, выделения из клитора бывают столь обильны, что их можно принять за следы мужского нашествия, - авторитетно сказал я.
– А...- протянула понимающе собеседница и вопросительно посмотрела на меня.
– Говори!.. - разрешил я великодушно.
– Ты завтра уезжаешь, а у меня скоро кончится мазь...
– Что же ты стоишь? Тогда пошли. Пока Эльза готовит кофе, мы успеем подоиться...

Придя в ее спальню, я мигом обнажился, слетел халат и бикини с Хельги. Она стала массировать пенис, на радостях стараясь доить как можно нежнее. Но измученный напряженным ритмом последних дней член возбуждался вяло.
– Он очень устал, миленький, - сладко прошептала девочка.
– Да, ему не легко, он так часто услаждает эльзину письку, что, как ты понимаешь, изрядно выложился, вот если бы ты его отсосала... – грубовато намекнул я.
– Сейчас, сейчас я его обрадую...- возбужденно сказала Xельга, наклоняясь к моему лобку.

– Ты что же, знаешь как это делается? - изумленно спросил я.
– Ну, это мы не раз проходили...- ответила искренне Хельга. - Совсем недавно я почти месяц была влюблена в первого секретаря нашего райкома комсомола, так мы часто наслаждались этим способом, ведь при этом не забеременеешь, а секретари так боятся последствий. Да и в школе не раз приходилось сосать, чтобы отвязаться от назойливых ухажеров, которым только дай всунуть и больше ничего не надо... А вообще отсосу научил меня мой замечательный дядя Герман, когда мне было еще семь лет. Он тогда полгода жил у нас, и когда все уходили на работу, он меня растлял, да так, что я с тех пор при каждом удобном случае сосу...

– Тогда давай, соси хуй, лапочка, а то скоро Эльза позовет есть, - сказал я, устраиваясь поудобнее в постели. Хельга накинулась на мой пенис с неистовством давно не сосавшей минетчицы. Она заглатывала его по самые яйца, уверенно пропуская в горлышко, ласкала пальчиками яйца, гладила между ног и массировала живот. От такой ласки я спустил через минуту в умело подставленный хрустальный кубок. Хельга вытерла губы рукавом халатика и удовлетворенно усмехнулась. Мы поднялись, привели себя в относительный порядок я пошли пить кофе, который после трудов праведных показался необычайно вкусным и ароматным.

На следующий день я расставался с гостеприимной Ригой. С утра мы с Эльзой съездили в Асари и полчаса побродили по кромке берега, так как было пасмурно и вновь собирался дождь. Было грустно расставаться и с Юрмалой и с Ригой и с девочками, которые были так приятны. Возвращаясь через Дзинтари, мы на минут десять задержались у того куста, где юный негр так артистически долбил на наших глазах прибалтку. На нас нашло желание и, подостлав мой многострадальный пиджак, мы прекрасно распрощались с Эльзой на этом несомненно счастливом месте бурным совокуплением...

Приехав в Бабите, мы позвонили Hope и Инвару и пригласили их вечером на вокзал. Затем я нашел предлог и сумел позвонить сам. Трубку подняла Вильма. Скаэала, что Рита ушла в магазин и что они обе очень скучают, и еще чтобы я не думал, что они только из-за денег, нет, я им очень понравился как темпераментный вьсокосексуальный мужик. Я намекнул ей, что сам был приятно удивлен приключением с ними и что сегодня вечером отчаливаю... Вильма очень расстроилась и сказала, что они с Ритой постараются быть на вокзале и махнуть мне руками, что пусть я не боюсь, они меня не облажают и не подойдут, чтобы не поставить меня в неловкое положение...

VIII
Вечером за два часа до отхода фирменной "Латвии" я, Эльза, Хельга и Инвар с Норой собрались в вокзальном ресторане и присели поговорить и выпить на дорогу шампанского. Грустно было и мне и девочкам. Весел безмятежно был лишь один Инвар. Я сказал, что пью за то, чтобы он не обделял своим вниманием моих добрых фей, Эльзу и Хельгу, за что они с благодарностью посмотрели на меня. Нора, правда, была не в восторге от моего совета, но когда стали обмениваться адресами и я ей дал свой московский телефон и пригласил непременно заходить, повеселела и она. Время прошло и мы вышли на перрон. Вот и мой восьмой купейный вагон. Пять минут. «Провожающие, освободите вагоны!» Я пробираюсь к окну помахать своим и вдруг вижу шагах в десяти улыбающихся Риту и Вильму.

Я быстро пишу на какой-то бумажке свой московский телефон и слово «Москва». Машу рукой в сторону входа в вагон. Рита срывается с места и через минуту протискивается в вагон, сообразив, что моих провожатых в нем уже нет. Я успеваю сунуть ей в руку записку, и она преданно вэасос целует меня в коридоре вагона... Рита волнующе шепчет мне на ухо: - Я найду тебя, Мишель, я часто бываю в Москве...
Все. Последние крики проводницы и провожавших, рывок локомотива, мягкий, незаметный почти. но уверенный, увлекающий вагоны неумолимо и всe быстрее к столице нашей родины....

Осматриваюсь и анализирую соседей. Пара стариков, супруги. Они, конечно, на нижних полках. Я наверху, а рядом, напротив, девочка дет двенадцати, внимательно осматривающая меня.. Пока все сидим внизу, знакомимся. Девочку незадолго до отправления привела тетя и просила стариков за ней приглядеть, что я отметил еще тогда же, как перспективный вариант. Дитя звали Мариной. Это скажу вам, мое фирменное женское имя… Мне с седьмого класса Марины встречаются ну буквально через раз, и еще не было случая, чтобы я с какой-нибудь Маринкой не переспал.
Старики рано укладываются спать, попив чаю и пожевав беззубыми ртами непременную дорожную курицу. Мы с Мариной залезаем наверх, расстилаем убогие эмпээсовские постели, раскладываемся и начинаем готовиться ко сну, потихоньку переговариваясь.

Она дичится, но я не форсирую события, настраиваюсь на приключение. Она успела еще дома приготовиться к поездке и без стыда стягивает с себя платьице, так как под ним недурная финская футболка с затейливой картинкой по груди и непонятными надписями. Я присматриваюсь и вижу, что написано по-английски, а этот язык, как говорится, мы проходили. Перевожу Марине "лав бат нот вор" как и надо -''любовь, а не война". Она улыбается, говорит, что в этом объеме инглиш волокёт. Я рад.
Затем я жалуюсь, что очень жарко, и это действительно так. Я медленно снимаю брюки, рубашку, все аккуратно расправляю и пристраиваю на стенах купе. Прикрываясь простыней, снимаю также трусы и остаюсь, полностью обнаженным, Марина понимает по моим движениям, что я теперь под тонкой простыней голый. Она сама пока полулежит и читает.

Под ее футболкой ничего, кроме точеных довольно крупных сисей. Соски их вдруг бурно возбуждаются, я это замечаю, но не подаю виду. Даю ей под большим секретом книжку, которую всегда на этот случай вожу с собой. "Технология современного секса". Добротный самиздатовскии труд, сочащийся эротикой и порнографией. Она охотно начинает глотать чтиво, видно, многое там для нее откровение. Щеки ее покрываются румянцем, а я продолжаю убаюкивающий разговор о том, что в ее возрасте раньше уже детей рожали. Затем я говорю о том, как тяжело одиноким мужчинам, вроде меня, в дороге. Ведь если человек привык к регулярному сексу, то очень нелегко провести без женщины даже одну ночь. Марина мотает на ус мои сентенции. Я говорю, что и у подростков ее воэраста те же проблемы, как насладиться, не имея еще партнера и не пугая маму. Она смеется. Признаюсь ей, что с девяти лет регулярно онанирую, и это мне помогает прекрасно переживать одиночество, хотя коитус с женщиной ничем не заменишь. ..

Знаю, говорю, что и многие девочки выходят из положения тайной мастурбацией, но стыдятся кому-либо признаться. Этого стыдиться не следует. Нужно с кем-нибудь поделиться, хотя бы с лучшей подружкой, можно тогда очень разнообразить удовольствия...
– Но с подругой это же будет.лесбианство?.. – спрашивает Марина. Я улыбаюсъ:
– Лесбианство нe грипп, оно не заразно, но зато как приятно...
Я с радостью чувствую, что член невероятно сильно возбудился, поэтому я ложусь на спину, так чтобы она видела, как высоко оттопыривается простыня. Я замолкаю, анализируя ситуацию. Если не прекратила читать и не вернула чтиво, а тем более не позвала стариков на помощь, значит, сексуально голодна и ждет продолжения. С другой стороны, старики не дадут переманить ее на мою полку.

Так что тогда поступим иначе. Я нахально опускаю руку под простыню и начинаю мощно мастурбировать, так что она все видит. Затем я говорю, что все-таки невероятно жарко и что я не могу так перегреваться.
– Извини, крошка, но я раскроюсь и немного поиграю сам с собой. Тебе полезно посмотреть, чем занимаются мужчины наедине. Когда тебе зто зрелище надоест, гаси свет и ложись спать...
Я еще раз заглянул под полку и убедился, что старики по-прежнему безмятежно спят, а дверь надежно заперта. Потом я смело откинул простыню и оказался перед Мариной совсем нагим с вертикальное трепещущим членом. Она продолжала молча читать, делая вид, что ничего не замечает.

Я откровенно и сильно заонанировал, чувствуя необычайный прилив сексуальной энергии. Волна оргазма захлестнула меня.
– Посмотри, Мариночка, как это делается… - за секунду до спуска прохрипел я, и тугая струя спермы высоко стрельнула вверх в потолок над койкой, а затем упала мне живот. Я в изнеможении откинулся на подушку и закрыл глаза. Незаметно продолжал наблюдать за Маринкой. Она опустила. книжку и откровенно изучала мой аппарат и всю диспозицию.
– Ну как? - тихо спросил я, промокая хуй полотенцем и протирая над собой обтруханный потолок.

– Невероятно...- медленно промолвила девочка.
– А теперь ты сама себя удовлетвори, не стесняйся... – дружелюбно предложил я, тщательно вытирая живот эмпээсовоким вафельным ширпотребом.
– Но мне же стыдно, ведь все видно...
– Но я же тебе доверился, а теперь ты мне... Но если ты стесняешься меня, то давай погасим свет, но не отказывай себе в таком приключении, ведь мы никогда не увидим друг друга. Это все равно, что раздеться и промастурбировать перед инопланетянином.
И я погасил верхний светильник, отлично по многолетнему опыту зная, что мелькающий за окнами там и сям свет покажет мне самое интересное.

– Ну раздевайся же, я так хочу тебя посмотреть...- прошептал я, сам оставаясь ничем не прикрытый.
– Там ещё не на что смотреть...- скромно заметила Маринка, снимая через голову футболку. Ее волшебные Формы мраморно высветились в полумраке вагона и в тусклом отсвете синего ночника в потолке. На большее девочка не решилась... Трусики она сняла под простынкой после моих долгих уговоров… Она лежала ни жива ни мертва. Но так уж устроен человек, что когда я снова возбудился и стал у нее на глазах увлеченно качать член, она сначала робко, а затем уверенно полезла правой рукой под простынку и наконец начала бурно мастурбировать, обнажившись до пояса.

Когда она кончила, то тут же без всяких предисловий по-детски уснула, прямо-таки провалилась в сон.
Я протянул руку к ее полке и укрыл милые сиси простыней, а сверху положил одеяло, так как стало ощутительно задувать в окна, потому что "Латвия" к полуночи прибавила ход.
На утро, когда я проснулся, Маринка была уже на ногах и сидела внизу, весело болтая со строгой ветхой старушкой и ее дедом. Все сошло как нельзя лучше. Я незаметно одел трусы, а потом сел на полке и завершил одевание. Спутники, все трое, дружно ответили на мое "Доброе утро".
Мы попили чаю, а затем начали собираться, так как Москва стремительно приближалась. Я забрал у Маринки "Технологию современного секса", заложенную ею на двадцатой странице.

– Так мало удалось прочесть... - улыбнулась она, отдавая книгу. Я счел это приглашением к продолжению знакомства и сказал: - Запиши мой телефон и у тебя будет возможность эту книгу не только дочитать, но и многое постичь на практике…
– Я ведь москвичка и у меня строгая мама, но я рискну...- и она вынула детскую записную книжечку.
Когда уже поезд подплыл величаво к перрону, и все устремились к выходу, а за окном мелькнуло взволнованное лицо маринкиной мамы, мы с Маринкой незаметно, но крепко, по-взрослому, как заговорщики, пожали друг другу руки, и она понеслась к двери, размахивая рюкзачком и сумкой с одежками…

Что было у нас с этой девочкой потом, не прочтешь и в «Сказках 1001 ночи», но это уже другая песня.
Сослуживцы нашего НИИ пожалели меня, дескать, Юрмала не Ялта, даже не Сочи, а так, деревня. «Ну что ты там видел?» Я ответил в тон, что запомнил только шоссе на Юрмалу и море… «Ну разве что шоссе… Ха-ха-ха…»