Толик вышел из подъезда. Мимо проходили, щебеча, две молоденьких девушки. На Толика они, конечно, не обратили внимания. Он нащупал в кармане коробок. Не знают, мокрощелки, что стоит ему захотеть и …. . К примеру, можно отвести их домой – мама не будет возражать – и там опустить по полной программе, во все дырочки; или раздеть их прямо здесь, во дворе, и заставить между собой подраться. Толик представил, как эти девицы голышом катаются по снегу, вцепившись друг дружке в волосы. Картинка! Вообще, подумал Толик, надо будет попробовать какое-нибудь массовое мероприятие.

Тут он увидел Мишку, выходящего из соседнего подъезда. Вид у того был, прямо скажем, невеселый.
- Мишка, ты чего такой смурной?
- Привет, Толян. Да, мать достала!
И, подражая голосу своей матери, продолжил
- Вот, опоздал вчера в школу, а твой, этот Рыжиков, совсем туда не явился. Совсем, ты Михаил, разболтался! Будешь сидеть сегодня дома!
- Мишка, а откуда она знает, что ты опоздал, а я совсем не ходил?
Отвечал Мишка уже своим голосом
- Ей вчера вечером Анна Гавриловна позвонила. Она же мою мамулю, типа, очень уважает. Как же, ученая дама.
- А, папаша, че?
- Да, батя еще три дня назад в Новосибирск улетел, в Академгородок… Да, он бы, наверное, и ничего. Ему, кроме, своей физики, все по-фигу.
Мишкины родители были научными работниками. Отец – тот, вообще, профессор, и маманя – тоже, но еще до профессора недотянула. Но, видать, они были какие-то важные ученые, так как уже ездили по своей работе заграницу. На симпозиумы, говорил Мишка.
- Мишка, а сейчас ты куда? Ты же, типа, под арестом!
- Да, за хлебом. На все – десять минут. И домой!

В голове у Толика возник образ Риммы Николаевны, Мишкиной мамы,: высокая, такая спортивная и худощавая, но, тем не менее, с хорошо развитой грудкой и аккуратной кругленькой попкой. Дома она ходила только в таких современных брючках и ковбойке. На голове – короткая модная стрижка.
- Мишка, а сколько тебе мать денег дала?
- Пятерку. И сдачу вернуть – до копейки.
- Так вот, Мишаня, ты купи какой-нибудь еще торт. Ну, знаешь, такие – с кремом. Я в гости зайду… Чайку попьем, тортик слопаем.
Мишка посмотрел на Толика, как на ненормального.
- Ты че, Толик, охуел совсем после вчерашнего! Да, мамаша тебя и на порог не пустит. И, вообще, она говорит, что ты на меня плохо влияешь…А мне просто будет жопа.
Толик задумчиво ухмыльнулся, глядя вдаль, мимо Мишки. Затем спокойно, очень жестко, посмотрел ему прямо в глаза и сказал
- Ну, что ты такой бздун! Делай как я сказал и все будет о,кей!
Мишка стушевался под его взглядом, соглашаясь, кивнул головой и побежал в булочную.

Толик быстро сформулировал и прошептал нужную фразу-приказ, сломал спичку. В ту же секунду, на 4-ом этаже, в Мишкиной квартире, сидевшая за столом и печатающая научную статью Римма Николаевна, застыла с занесенной над пишущей машинкой рукой.
Какое-то мимолетное головокружение. Наверное, надо прерваться, дать глазам отдохнуть. Глядя в окно, она подумала, что совершенно напрасно послала сына в магазин. Надо было сходить самой. Купила бы торт, Мишка бы позвал в гости своего друга Толю, попили бы чаю… Толик такой славный мальчик..Мишке повезло с другом… На лицо Риммы Николаевны, продолжавшей смотреть в заиндевевшее окно, была мягкая блаженная улыбка…

Вернулся Мишка быстро. По настороженному, опасливому взгляду Мишки было видно ,что он продолжает считать Толика не совсем нормальным. Но торт он, все-таки, купил. Толик придержал друга за рукав пальто
- Мишка, послушай, тебе все это сейчас кажется странным. Ну, то, что я говорю. Так вот, запомни, с этого момента у тебя начинается новая жизнь. Как в кино. «Счастливые денечки»! У меня они начались вчера! Не дрейф! Я тебе позже все объясню. Короче – слушайся меня, поддакивай мне и ничему не удивляйся! НИ-ЧЕ-МУ!...Пошли, мама заждалась.
- Ладно-ладно, пошли.
Мишка все еще продолжал косится на Толика. У двери своей квартиры он хотел открыть дверь ключом, но Толик его остановил и нажал звонок. Дверь открылась.
- Ой, Толик, а я как раз думала: почему ты к нам не приходишь!... Мишка. Ты и торт купил?! Как все славно! Сейчас будем праздновать!
Мишка как-то странно втянул голову, как будто ждал удара по макушке, недоуменно посмотрел на свою мать, затем на Толика. Тот ему подмигнул, улыбаясь.
- А праздновать-то чего?

Но Римма Николаевна оставила вопрос сына без ответа. Она помогала Толику снимать пальто. Дождавшись, когда она повесит его пальто на вешалку, Толик сказал
- Римма Николаевна снимите с меня, пожалуйста, ботинки, что-то нагибаться неохота.
Толик чуть не захохотал, краем глаза увидев, как у Мишки буквально отвисла челюсть.
Еще бы! Его мама, слегка наклонившись, приобняла Толика, на мгновенье прижалась к нему, чмокнула в щечку и …присев на корточки, начала расшнуровывать его ботинки. Мишке пришлось разуваться самому. Толик, наблюдая сверху вниз, как Мишкина мама возится со шнурками его ботинок, подумал: а, не ввалить ли ей прямо сейчас за щеку. Он положил ладонь ей на голову. Потрепал, как маленькую девочку по волосам.
- Сейчас, сейчас, Толя. Ты так туго их затягиваешь.
Нет, подумал он, планы немного другие. Наконец, она справилась со шнурками и сама разула Толика.
- Ну, вот, мальчики. Сейчас все приготовлю, а вы рассаживайтесь в большой комнате. Садитесь по креслам – я сделаю все на чайном столике, который на колесиках, и все вам привезу.

Когда они расселись по креслам, Мишка возбужденно зашептал.
- Толик! Что ты с ней сделал?! Она, что теперь всегда такая будет?
- Терпение, товарищ, терпение! Сейчас твоя мамуля все привезет. Ты пошвыркаешь чайку, успокоишься, а мы, с твоей мамой, приготовим тебе сюрприз…Пойду, потороплю ее.
Когда он вошел на кухню, Римма Николаевна как раз разрезала торт.
- А, Толя…. Заждались? У меня почти все готово.
Толик подошел к ней и встал рядом. Как и вчера, с мамой, его охватило необыкновенно сладостное чувство предвкушения удовольствия. Интересно, все будет также, как вчера или по-другому?
- Римма Николаевна, а у вас лимона нет? Я люблю чай с лимоном.
Сказав это, Толик обнял Римму Николаевну за талию, запустив свою руку ей под ковбойку, которую она носила, не заправляя в брючки. Римма Николаевна слегка вздрогнула и чуть покраснела. Толик опустил руку ниже. Домашние брючки у Мишкиной мамы, с пуговкой и молнией на боку, были из какого-то тонкого материала и явно заграничные. Они неплотно облегали ее фигуру и, в нужных местах, ткань бежевого цвета собиралась в кокетливые складки.
- Нет, Толя, лимона у нас, по-моему, нет… Но я могу сходить!

Римма Николаевна ласково улыбнулась ему, продолжая разрезать торт. Движения ее рук чуть замедлились.
- Да, наверное, не стоит, Римма Николаевна.
Ответил Толик, ощущая под своей ладонью упругую округлость ее ягодиц. Он неторопливо и уверенно помял сначала одну, потом - другую. Подумал, что у его мамы попка более мягкая и податливая. Неплотно облегающие брючки и трусики Риммы Николаевны позволили Толику легко продвинуть пальчики поглубже...туда. Он нащупал плотное колечко ее ануса, ощутил, как оно пугливо сжалось, реагируя на его прикосновение. Забавно и кайфово было наблюдать, как постепенно заливаются румянцем немного скуластые щечки и ее лицо приобретает какое-то мечтательное выражение. Она уже не резала торт. Просто стояла, глуповато улыбаясь, и, похоже, ей все происходящее тоже нравилось.
- Ах, Толя, меня еще никто так..так...так не трогал...Может потом..ну, после чая....ты задержишься...а, Мишку мы отправим… в кино...

Ну, блин, еще и суток не прошло, а у него уже на крючке две какие-то ебливые сучки!!! Интересно, она будет также тащится, раздеваясь перед собственным сыном? Наверное! Ведь, ломая спичку, Толик загадал, чтобы и Мишка мог ее использовать.
- Посмотрим, Римма Николаевна. Давайте, вы сейчас все приготовите. Пусть Мишка начинает лопать торт, а мы с вами, в вашей комнате приготовим для него сюрприз.
- Сюрприз?! Ой, как интересно!... Я люблю сюрпризы. Я мигом!
- Да, еще одно: с этого момента, Римма, обращайся ко мне на Вы и никаких Толей-Толиков, только - Анатолий.
- Как скажете, Анатолий! - ответила она, заканчивая сервировку столика.
Через минуту они оставили озадаченного Мишку наедине с тортом и уединились в комнате Риммы Николаевны, плотно закрыв дверь. Толик велел Мишке в комнату не соваться.
В комнате Толик увидел такое же, как у матери в спальне, трюмо и решил, что раздевать Мишкину маму перед зеркалом будет интереснее. Он подвел ее к трюмо. Выбор косметики у Риммы Николаевны был побогаче. Ну, как же! Мы по заграницам ездим!
- Римма, ты ведь заграницей была?
- Да, Анатолий, в ГДР. По работе.
- А, вот, я слышал, что там в ресторанах такие представления показывают....ну, когда женщины раздеваются и танцуют голыми. Правда?
Римма Николаевна посмотрела на свое отражение, потом перевела свой взгляд на стоявшего рядом Толика, игриво моргнула и...и начала расстегивать рубашку
- Это, там, называется стриптизом...Хотите, Анатолий, чтобы я разделась?

Ох, уж эти женщины! Никогда не знаешь, что от них ожидать! Римма Николаевна оказалась более сообразительной, чем его мамуля. Может - в силу своей учености?
- Мысль неплохая! Но, вообще-то, задумка была такая, что ты, Римма, покажешь стриптиз нам с Мишкой.
Руки Риммы Николаевны застыли на предпоследней пуговице, на лице появилось выражение озабоченности и, наверное, испуга. Толик уже было решил, что возникли проблемы, типа – сбой программы. Но волновался он напрасно
- Ах, Анатолий, …я боюсь…я, ведь, совсем не умею танцевать! Да, и Мишка, по-моему, еще не дорос до таких вещей…
Хм..Интересно – он дорос, а Мишка не дорос!?

Он по-хозяйски распахнул ее уже расстегнутую сверху рубашку и залюбовался хорошо развитыми грудями, укрытыми, пока еще, лифчиком. Бюстгальтер был явно маловат и стиснутые груди немного выпирали из его чашечек, образовывая посерединке восхитительную ложбинку. Римма Николаевна тут же продолжила расстегивать оставшиеся пуговицы, тревожное выражение исчезло с ее лица, мило улыбаясь, она смотрела сверху вниз на Толика. Ей было необыкновенно приятно видеть, как этот славный и ловкий мальчик, по-взрослому, с вожделением разглядывает ее груди. Видеть и ощущать себя такой доступной и податливой. Остроту ощущениям придавало еще легкое чувство стыда и неловкости, добавляющие, с каждой секундой, все большее и больше румянца ее щечкам. Но это делало коктейль чувств еще более пикантным и пьянящим!

Толик протянул руку – ему очень понравился этот жест – и по-барски потрепал Римму Николаевну по щеке, а затем провел пальчиком по ложбинке ее стиснутых грудок. Она, как бы оправдываясь, сказала
- Бюстгальтер привезла из ГДР два года назад…такой приятный..немецкий..у них, вообще белье хорошее.. а тут, что-то грудь вдруг за последние полгода выросла. Вроде не беременна…И выбросить жалко…
Она была выше Толика почти на голову и сейчас, стаскивая рубашку, немного сутулилась и как бы нависала над ним. Но в данной ситуации, Толик не испытывал каких-либо комплексов из-за своего роста. Наоборот, ему было очень кайфово, что такая высокая и неплохо сложенная женщина, как Римма Николаевна, охотно ему подчиняется. Когда она завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик, Толик вжикнул молнией у нее на брючках и, прихватив на бедрах тонкую ткань, потянул их вниз. Римма Николаевна вновь перевела взгляд на зеркало. Ах, как это волнительно смотреть на себя со стороны.
Как это, оказывается, возбуждает... наблюдать со стороны, как брючки сползают с твоих бедер, подумала она. И сердце, так, вдруг забилось, и щечки какие красненькие...как будто в первый раз... и, вроде это я и не я...Вдруг вспомнилось, из детства: " Свет мой, зеркальце, скажи, да, всю правду расскажи...."... Ну, смелей, малыш! А, то я уже таю, как снежная баба под мартовским солнцем и вот-вот потеку...

Брючки, благополучно миновав, оказавшиеся не такими уж узкими, бедра Риммы Николаевны, уже без посторонней помощи устремились вниз. Заметив, что Мишкиной маме нравится наблюдать через зеркало за процессом своего раздевания, Толик усмехнулся и подумал, что все его действия: и вчера, с мамой; и сейчас, с чужой мамой, были спонтанными, без напряга, т.е. он просто делал, что хотел..А, дамочкам, похоже, это тоже было в кайф... Как она классно стелется, предлагая себя...Хм, Мишка там уже, наверное, весь торт умял...Под брючками оказались белые шелковые, в мелкий синий горошек, трусики, свободные, без резинок внизу. Римма Николаевна, наконец, справилась с застежкой бюстгальтера и, кокетливо поведя плечами, приспускала бретельки, обнажая свои груди. Склонив голову набок, блудливо ухмыляясь, Толик, подцепив двумя пальчиками внизу край трусиков, сдвинул полоску шелка....Наружные половые губы у Риммы Николаевны были не такие крупные, как у его мамы и подбриты. Вероятно, она подбривалась не вчера, так как уже появилась небольшая щетинка рыжеватых волосиков. Но выше Римма Николаевна симпатично сохранила растительность во всей своей дикости, как заповедник. Чувствуется тлетворное влияние Запада! Толик слегка раздвинул аккуратные, как у девочки, губки. Его взору открылась перламутрово-влажная бахрома малых половых губ. Краем глаза увидел падающий на пол бюстгальтер. Ощущая все тот же, и в тоже время немного иной, терпкий запах влажного женского влагалища, он неглубоко погрузил пальчик в Римму Николаевну...М-да, а у сучки, похоже, течка началась...

Римма Николаевна, бросив на пол лифчик, не решалась сама снять трусики - боялась Толику помешать. Разглядывая себя в трюмо, она, пребывая в трепетном состоянии души и тела.. увидела как заостряются и набухают сосочки ее грудок. Прикоснулась к ним кончиками пальцев...Ах, как чертовски, приятно!...
- Римма, а как по-иностранному это местечко называется? Ты, ведь, языками владеешь?
Толик раздвинул у нее срамные губки пошире и прикоснулся, совсем чуть-чуть, к пухловатому нежному клитору. Тот, в ответ, чутко и забавно дернулся.
- Ну, Анатолий, сейчас вы трогаете клитор.... А, то, другое еще называется вагиной.
- Это я знаю. ..От мамы!
- От своей МАМЫ?!!!
- Ну-да, я ей сегодня с утра попку размял!
- Попку?!!!....Вы хотите сказать, Анатолий, что занимались со своей мамой анальным совокуплением?!!!
Ну, зачем же так сложно - подумал Толик - просто выебал мамулю в жопу и все.
- Да, Римма,...именно анальным совокуплением..
Римма Николаевна на несколько секунд будто отключилась, представляя себя на месте его, Толика, мамы...затем сказала
- Еще, по-английски ЭТО называется пусси (pussy), переводится как киска...
- Хе-хе, киска... кошечка, значит... пушистая у тебя кошечка ..
Толик прошелся кончиками пальцев по ее заросшему лобку
- И шерстка, такая мягкая...Любишь свою кошечку?
- Да-а-а! - глубоким, грудным голосом ответила разгоряченная Римма Николаевна. И, вдруг, также томно и немного истерично сказала
- Анатолий, ну, разрешите мне снять трусы!
- Снять трусы...и?
- И...и...! Ну, вы же видите, что Я ВСЯ ВАША! И спереди, и сзади...могу и ротиком..это,кстати, называется минетом.

Толик, понимающе улыбнувшись, разрешил Римме Николаевне избавится от трусиков. Пока она делала это, он имел возможность сравнить ее грудки с материнскими. У Риммы Николаевны они были больше и порыхлей. И соски потверже.
- Римма, а, в ротик приходилось брать?
- Да... один раз..в прошлом году... вечером, на кафедре...с аспирантом...тоже..молоденький такой...
- Да, ты уже,видать, опытная хуесоска? Блядво, ты, какое-то, Римма!
- Ну, скажете...блядво...всего-то один раз и было...
Тут Римма Николаевна положила свои руки Толику на плечи, наклонилась, поцеловала в ухо и жарко прошептала
- А, хочешь, у тебя отсосу?!
Толик простил ей эту вольность, тем более, что она уже опустилась на колени и расстегивала его штаны.
По мере того, как Римма Николаевна освобождала его от одежды, ее глаза все больше и больше округлялись. И когда член Толика бодро и увесисто выдернулся из-под резинки трусов, она только и смогла восхищенно прошептать
- О-о-о-о!!! Какой он у вас...- осторожно его погладила... лукаво взглянула снизу в верх на Толика - А, вот, ЭТОТ предмет называется пенисом...

Кончиком языка, продолжая смотреть на Толика, Римма Николаевна пощекотала дырочку из которой писают...очень ловко, в круговую, облизала залупу... мягко и нежно лаская своими пальчиками у Толика мошонку, прихватила губами головку члена, или пениса, и начала, забавно причмокивая, ее посасывать... через секунд 30-ть, прошлась губками и язычком вдоль пениса...затем вновь всосала его..на этот раз поглубже...
Кайф чуть не сломал Мишка, забарабанивший в дверь. Римма Николаевна постепенно наращивала интенсивность отсасывания и будто ничего не слышала, или делала вид, что не слышит, не в силах прервать процесс. Толик оглянулся на дверь
- Толик, ну, скоро вы там? Я уже обожрался!
- Мишка...сейчас...совсем скоро...ну, ты телик посмотри...
- Ладно - раздалось из-за двери. Затем Толик услышал, как Мишка включил телевизор...
Тут ему в голову пришла одна мысль, опять же, совершенно неожиданно. Он велел Римме Николаевне снять с его правой ноги носок...выставил босую ступню под ее промежность и... и та понятливо, расставив ноги пошире, опустилась на нее своей мокрой пиздой... приказав ей сцепить руки на затылке..какое-то мгновенье любовался ее позой полного подчинения: еще одна зрелая голая женщина стоит перед ним на коленях с руками на затылке и восторженно ждет, когда запихает своего "дружка" ей в рот..
Толик, ухватив Римму Николаевну за волосы, вложил пенис ей в рот и резко дернул ее голову навстречу. Ощутил, как член во что-то уперся...Наверное гланды?.... Римма Николаевна закхыкала, давясь...на глазах выступили слезы...изо-рта на подбородок побежала пенистая слюнка.. Толик смилостивился и ослабил давление, получив в ответ ее благодарный и виноватый взгляд...Далее, Толик стал направлять член ей в защечные пространства.... за правую щечку...за левую..нашел забавным видеть, как залупа изнутри расстягивает ее багровые щечки..
- Так, Римма....сейчас будем закруглятся...без команды не глотай...я хочу посмотреть... как там у тебя во рту плещется...

Римма Николаевна несколько раз согласно кивнула головой, продолжая ритмично ерзать промежностью по ступне Толика....Ну, еще разок постучать по гландам... Снова кхе-кхе и слезки...А, теперь - сброс балласта!!! Ух-ты!!! Небо в алмазах!!!!... Как и мама, Римма Николаевна не смогла удержать всю сперму Толика во рту... смешиваясь со слюной, она закапала с ее измазанного подбородка ей на грудь.
Осторожно вынув член , он, нарочито брезгливо, растянул двумя пальцами Римме Николаевне рот и заглянул туда . На ее языке, который она сделала ложбинкой, оставалось еще довольно приличное количество белой студенистой массы и вокруг слюнка. Налюбовавшись, разрешил Римме Николаевне сглотнуть... нагнувшись, поднял с пола трусы в горошек и прямо перед ее лицом деловито обтер свой хуй...Затем, оттягиваясь по полной, приказал ей открыть рот и с удовольствием затолкал туда ее же трусики. Едва шевельнув двумя пальцами - рабыня должна понимать каждый жест хозяина - разрешил ей подняться с колен...развернул Римму Николаевну лицом к трюмо, чтобы она полюбовалась на себя саму, с трусиками во рту...И только потом Толик заметил, что вся ступня, на которой она скакала, у него мокрая и липкая.... Ну, уси-пусси, на коленки, кошечка, и язычком..язычком....
Толику надоело стоять, он присел на стоявший тут же стул и стал расслабленно созерцать, как, только что выебанная им в рот женщина, с высшим образованием и кандидат каких-то там наук, униженно согнувшись у его ног, старательно слизывает свои влагалищные выделения с его ступни...

Наконец, усердная работа Риммы Николаевны была признана Толиком завершенной. Он оставил ее сидеть у своих ног. Взял ее снизу за подбородок и, слегка сдавив ей щечки, спросил
- Ну, что, сладенькая, понравилось?
- Да, Анатолий.. Вы такой изобретательный...Я, даже, сама несколько раз кончила....первый раз такое..
- А, Мишкин папа, что?...Не ебет тебя?
- Мишкин папа...Мишкин папа...- лицо Риммы Николаевны исказилось гримасой отвращения - он, вообще, уже лет пять какой-то квелый...бывает, по месяцу ничего...пока на него не насядешь…
- Ну, еборишку бы какого-нибудь нашла.... А?
- Не все так просто и легко, Анатолий.- и добавила - Но сегодня, похоже, нашла...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ