Идея рассказа принадлежит Butterfly fish’у (это чтобы без претензий).
***

«… В том же году, в конце лета, блудница Аурелия-Элоиза ,третья из дочерей плотника Самуэля Сотейджа, семнадцати лет от роду, после проведенного пастором Копеном дознания с использованием «груши» созналась в совершенной ею совместно с девицами Августой и Эдит, дочерями бондаря Ингвара Ярсенсона, ворожбе с целью порчи выросшей на полях близ Линчбурга пшеницы. Вследствие оного преступления злаки увяли и, почернев, оказались непригодны. Также, означенная Ауэрелия признала свою противоестественную связь с сатаной и с семью его демонами через анальный проход, числом более трех дюжин …»
Мелисса Картрайт сняла с переносицы тяжелые очки, устало откинулась назад, на мягкую, обшитую кожей, спинку стула, закрыла покрасневшие от напряжения глаза. В который уже раз она перечитывала эти застывшие на экране ноутбука строки. В десятый, или в сотый? Бесстрастный церковник хладнокровно внес короткое сообщение в ежегодную хронику Новой Англии под 1783 годом. Думал ли он о той боли и крови, что выпала на долю этих обреченных девушек? Ужасающая смесь наивного суеверного бреда вкупе с леденящей скрупулезностью подробностей бросила Мелиссу в дрожь. Она невольно представила себя стоящей вместе с этими несчастными. Раздетыми догола, дрожащими перед ухмыляющимися палачами, с руками, подтянутыми к, охватывающей шею, веревке. Впереди высокий самоуверенный поджарый ублюдок в черном, до пят, одеянии – пастор Мосус Копен, именно таким он оказался запечатлен на литографии в местном музее. В восемьдесят третьем, подсчитала Мелисса, ему не было еще и тридцати лет. В прошлом иезуит, работал с работорговцами в Западной Африке, приехав в Америку, стал истовым англиканином. Самоуверенный религиозный фанатик, известный на всю Вирджинию охотник на ведьм. Бич божий! А по сути, полоумный маньяк и женоненавистник, которого равно боялись и правые и виноватые, и чернокожие слуги, и белые господа.
- Сознаётесь ли вы перед лицом Господа, что повинны в порче благословенного зерна? – доноситься до охваченной ужасом Мелиссы потусторонний глухой голос изверга: - Признаёте ли свою противоестественную связь с силами ада, коя и помогла вам осуществить сие святотатство?

Напуганные опозоренные девушки не понимают его. Не слышат. Они жмутся друг к другу. Пытаются прикрыть свои бесстыдно обнаженные тела. Оказаться без одежды перед несколькими чужими мужчинами для них немыслимо, необъяснимо. Страх и стыд полностью парализуют несчастных. Они плачут и хотят домой, не зная, что родные, скорее всего, уже отреклись от них, заранее согласившись с приговором пастора Копена, настолько велик ужас перед этим человеком. Обнаженная Мелисса, дрожа от холода, стоит рядом с девушками. У нее другие представления, она из современного мира и не стесняется своего тела, но все же невольно заражается от несчастных, прижимается к ним, старается слиться, спрятаться от пронзающего насквозь горящего взгляда безумного палача.

Ледяной равнодушный голос повторяет нелепый вопрос, но он вновь остается без ответа. И тогда садист коротким кивком головы спускает с привязи своих алчных псов. Помощники пастора, молодые и крепкие парни, бросаются на сжавшихся в тугой визжащий от ужаса комок девушек. Хватают их, растаскивают в стороны. Их цель - опозорить, надругаться, сломить своих жертв. Мускулистые руки без малейшего труда преодолевают слабое сопротивление обвиняемых, хватают их за небольшие груди, проникают в промежность. Узловатые пальцы грубо врываются во влагалище, анус девушек. Мелисса отчаянно извивается, но и она с ужасом ощущает мерзкое шевеление внутри себя. Палачи, не сдерживаясь хохочут, все глубже и глубже погружаясь в лоно беззащитных жертв. У сестер Ярсенсон, видит Мелисса, промежность и бедра уже измазаны кровью – под безжалостным натиском порвалась девственная плева, а у нее с Аурэлией крови нет - значит, именно ни станут главными обвиняемыми.

Неожиданно, парень, державший Мелиссу за плечи, подмял ее под себя, уселся сверху. Быстро развязав пояс панталон, он выбросил на нее свой горячий дурно пахнущий застарелой мочой член. Принялся водить блестящей оголившейся головкой по щекам, губам, подбородку жертвы. Его рука словно тиски сжала челюсти девушки, причиняя неимоверную боль. Не в силах противиться Мелисса оказалась вынуждена открыть рот. Мерзко усмехаясь, мучитель принялся с новой силой гладить лицо несчастной своим отвердевшим половым органом, казалось, он уже слабо понимал что происходит: закатил глаза, хрипел от удовольствия. Упругая струя густого семени резко ударила девушку в глаз, растеклась по щеке и губам, нырнула в глубину рта. Мелисса закашлялась, смогла вывернуться из ослабшей хватки палача, с отвращением сплюнула вязкую сперму на пол. Но мужчина уже пришел в себя он приподнялся и сильно сжал пальцами торчащие вверх соски жертвы. Потянул их на себя, резко крутанул. Мелисса взлетела в воздух от невыносимой боли. Ей не дали рухнуть обратно. Подхватили в воздухе. Перевернули. С силой вжали лицом в плохооструганную колючую доску стены. Между разведенными силой ногами она почувствовала какое-то шевеление. Спустя мгновение она едва не потеряла сознание, во влагалище резко ввели какой-то, показалось, раскаленный предмет.
- Ну будет, будет. Достаточно…

Повинуясь ледяному бесстрастному голосу, палачи отпустили несчастных. Мелисса бессильно рухнула на колени, посмотрела вниз: из ее промежности выглядывал довольно толстый сучковатый кол, по неровной поверхности которого медленно текли густые бардовые капли. Девушка заплакала от боли и бессилия.
- Теперь вы готовы ответить на мои вопросы?
Несчастные девушки выглядели не лучше пришелицы из двадцать первого века. Перемазанные кровью и семенем, обесчещенные и избитые они ревели захлебываясь слезами.
Лучше других держалась Аурэлия. Не смотря на то, что, судя по каплям спермы выдавливаемым из ее вагины, девушку изнасиловали, она сохранила рассудок и даже бросила на хладнокровного пастора горящий ненавистью взгляд:
- Ни одна из нас не виновна, в том, что вы говорите!
Мосус Копен удовлетворенно кивнул и взмахом руки подал знак своим палачам. Двое из них немедленно бросились к смелой девушке и, подхватив ее за руки - за ноги, бросили спиной на невысокий широкий стол у стены.

Заплаканная Мелисса вместе с дрожащими от ужаса девушками наблюдала, как мучитель приблизился к распятой перед ним жертве с чем-то темным и тяжелым в правой руке.
- Это устройство, - он высоко поднял предмет напоминающий формой довольно крупную грушу, - предназначен для проведения допроса женщин вступивших в половые сношения с посланцами ада. Ибо, как учат отцы церкви, наказывать следует через то же место, от которого произошел грех.
Пастор выразительно посмотрел на лежащую перед ним побледневшую девушку. Повернулся к притихшим жертвам на полу.
- После введения в одно из греховных отверстий, - выразительно пояснил он, лепестки устройства раскрываются, разрывая источник преступления на кровоточащие куски.
Он вновь перевел взгляд на замершую без дыхания Аурэлию:
- Ты сознаешься в порче зерна посредством колдовского обряда?
Насмерть перепуганная девушка расширившимися глазами смотрела на страшный потемневший от пролитой на него крови предмет в руке пастора, и, казалось, не осознавала происходящего.
- Ну что же, - Копен не стал дожидаться добровольного ответа обвиняемой, - Приступим.
Он протянул «грушу» своему помощнику и отошел в сторону.
Спустя мгновение Ауэрия закричала от боли.
- Ты сознаешься? – равнодушно поинтересовался пастор.
- Да, - выдавила из себя несчастная.
- К какому именно колдовству ты прибегла, чтобы наслать порчу?
- Я… Я… Я не знаю…
Пастор дал знак палачу и тот вновь склонился над жертвой.
Страшный нечеловеческий крик оглушил ревущих от ужаса девушек. Если мгновение назад Мелисса еще отдавала себе хоть какой-то отчет в происходящем, то сейчас, увидев извивающееся, разрываемое изнутри тело Аурэлии, она целиком попала под власть животного ужаса и превратилась в такое же, как и несчастные сестры Ярсенсон, перепуганное животное.

С резким истошным воплем Мелисса Картрайт очнулась. Широкими, как блюдца, испуганными глазами она обвела удивленно глядящих на нее посетителей небольшого кафе. Перед ней на столе стоял раскрытый ноутбук, рядом лежали ее очки. Сердце бешено колотилось, все тело взмокло от пота. Похоже, она просто заснула. Успокоив жестом поспешившую было к ней официантку, девушка глубоко вздохнула. Просто сон. Но боже, какой реальный. Она до сих пор ощущала острую боль, враз ставших чересчур чувствительными, сосков, неприятную вязкость в горле и тупую горячую боль во влагалище. Наклонившись к остывшему кофе, девушка украдкой скользнула под не тугой пояс шорт. Провела ладонью по влажной от пота промежности. Она бы не удивилась, увидев кровь. Но рука оказалась чистой. Просто сон.
Мелисса перевела взгляд за окно. На той стороне большой площади в тени высоких старых вязов возвышалась бледная деревянная церковь. Построенная в самом начале XVIII века, она пережила Войну за независимость, уцелела во время вторжения англичан в 1812, не была сожжена вместе с городом южанами в Гражданскую. Именно в ней, поежилась девушка, проводил свои «допросы» преподобный Мосус Копен.
Мелисса вернулась к работе. Потянулась мышкой к красному крестику в верхнем углу окна с «Хрониками Новой Англии», щелкнула, закрыла. За ним, в браузере, повисло крупное предупреждение о непристойном содержании сайта, сценах секса и насилия, возрастном ограничении. Несколько секунд поколебавшись девушка выбрала: «I agree».

***