Это случалось сотни раз, и было неотъемлемой частью их вечных сказочных отношений. Стая мальчишек во главе с Питером Пэном, крича и размахивая саблями, обрушилась на пиратский корабль, рассекая черные паруса, а команда Крюка с воплями ринулась навстречу этим веселым разъяренным воробьям, стараясь ухватить хоть кого-то из них. Никем незамеченная ирония насмешницы-судьбы состояла в том, что в тот день двое в этой схватке внезапно испытали странное чувство скуки от предсказуемости и бесплодности этой «игрушечной» драки, от бесполезных криков и бессмысленной бравады обеих сторон. Этими двумя были Питер Пэн и Джеймс Крюк.

Оба – один с растерянностью, другой с предвкушением – почти одновременно захотели чего-то иного, совсем, абсолютно иного, пусть даже вразрез с избитым сюжетом. Но девочки были в плену, и Питер, с привычной легкостью отшвырнув ненужные переживания, ринулся к возвышающемуся на мостике Крюку, уже занеся руку со сверкающим клинком для удара. Однако извечный противник даже не дрогнул, скрестив руки на груди.

Странная это была парочка. Рослый широкоплечий мужчина в роскошном камзоле из черного бархата и в шляпе с черным плюмажем, дрожащем на беспощадном морском ветру, и мальчишка-подросток, загорелый и верткий, в коротких штанишках, выгоревших от солнца. Всего лишь вечный ребенок, застрявший в детстве, - если бы не Крюк. Как и Крюк был бы всего лишь одним из пиратов – если б не Пэн.

- Отвечай! Где они?! – заорал Питер, угрожающе сузив темные глаза, - Или ты выпустишь их добровольно, или мы покрошим тебя на корм акулам!
- Я не собираюсь задерживать ваших милых дам! – Крюк театрально развел руками, - Спустись на землю, Пэн, и я сам – слышишь? – сам провожу тебя к ним!
- Только без фокусов, Крюк! Если ты обманешь, то я…
- …отсечешь мне вторую руку и скормишь крокодилу, - Пират поморщился, - Пэн, ты бываешь ужасно предсказуем.
Загорелые и босые ноги Питера коснулись палубы, но шпага все еще была настороженно нацелена на скрытую бархатом грудь. Иронии Питер, разумеется, не оценил.
- Иди вперед, Крюк!

Несколько долгих секунд Джеймс позволил себе просто смотреть на самоуверенного мальчишку, всегда неуязвимого, всегда самодовольного, будто стараясь запечатлеть в памяти его нахальную физиономию в последний раз. Да, сегодня Пэн сильно подрастеряет свой апломб, и Крюк бессовестно смаковал мгновения, предвкушая это. Однако тянуть не следовало – терпение этого сорванца было подобно фитилю у пороховой бочки и очень быстро подходило к концу. Поэтому, бросив последний взгляд на это восхитительную в своей непорочной наглости рожу, Крюк отвесил легкий поклон и направился к каюте девчонок.

- Тс-с-с! Не галди, Пэн. Леди немного заняты и ты увидишь, чем, если не будешь орать и топать.
И Пэн купился, как миленький, что также не ускользнуло от внимания коварного пирата. Купился и подкрался к двери молчком, хотя раньше скорее умер бы, чем послушался Крюка, и с наслаждением ворвался бы в каюту с воплями, петушиными криками и прыжками вокруг девчонок. А теперь – вот он, крадется, стараясь, чтобы мокрые доски под его ногами не выдали его присутствия скрипом. Плевал Питер Пэн на советы капитана. Ему интересно самому, чем могут заниматься девочки, когда их никто не видит – вот в чем штука. «Да он вырос!» - почти с восторгом подумал Крюк, отметив, что Пэн по-прежнему достает ему лишь до груди, но, видимо, половое созревание все же тлело где-то в глубине этого непостижимого мальчишеского сердца, и Крюк готов был поцеловаться с крокодилом, лишь бы увидеть наглядные тому подтверждения.

Питер очень хотел спасти девчонок. Он был героем и не понимал, как можно поступить иначе. Но любопытство пересилило, и он прижался носом к круглому стеклянному оконцу в двери, нетерпеливо высматривая Лилию и Венди. Он был готов увидеть их – несчастных, обнявшихся и плачущих. Он был готов увидеть их – сердитых и вооруженных чем попало из пиратских сундуков. Он бы готов увидеть что угодно, но только не то, что увидел. Да, в каюте были Венди и Лилия – это было очевидно. Но во-первых, они были голые, и уже от этого простого факта Питера бросило в жар.

Наверно, каждый мальчишка в глубине души надеется застать врасплох знакомую девочку до того, как она скроет свое тело под трусиками и платьем, но ни один не верит, что это реально, и вот… Они были голые. Молочно-белая Венди с длинными светлыми волосами, откинутыми за спину по-турецки сидела на полу боком к нему и внимательно смотрела на смуглую худенькую Лилию, сидевшую напротив и что-то объясняющую. В горячке Питер даже не сразу вспомнил, что Венди не знала индейского языка и не понимала смысла сказанного, но Лилия сопровождала все свои пояснения жестами, и от этого можно было сойти с ума. Питер-то прекрасно ее понимал.

«…а если я начинаю гладить свой плод вот здесь… смотри…он начинает истекать соком. Тем самым, который я так люблю слизывать с твоего розового цветка! Видишь, я уже мокрая... Потрогай меня тут, давай! – на этих словах Лилия нетерпеливо схватила Венди за руку и стала водить ее пальцем у себя между ног, сопровождая это прерывистым дыханием, но не забывая пояснять, - Да… Видишь, как мне приятно… Да… Я так люблю, когда ты мне делаешь это, Венди! Ох, потри мне сверху еще, постучи пальчиком по моей ягодке… Да… Вот, смотри… А когда женщину ласкает… мужчина, то он засовывает свой член пониже, в специальную женскую нору… засунь мне пальчик пониже… да, Венди, да, туда! И начинает двигать им туда-сюда!» Смущенная мордашка Венди заметно порозовела, но руки она не отдернула и послушно двигала пальцем внутри пещерки своей подруги, быстро заражаясь ее возбуждением.

Крюк с удовлетворением отметил, что и дыхание Питера сбилось и стало неровным, что мальчишка смотрит на их игры, приоткрыв рот и уже пару раз облизнул пересохшие от этого бесстыдного зрелища губы.
Тем временем Лилия, уже слегка постанывая, развела ноги пошире, едва согнув их в коленях, и откинулась назад, опираясь руками о пол, пока Венди, наклонившись вперед, продолжала потрахивать ее мокрую киску. «Знаешь, Венди… Лучше всего, когда это делает мужской член… В нашем племени у мужчин хорошие, длинные члены, я же принцесса, я могу выбирать… Но самый лучший хрен у капитана Крюка… Он у него такой большой и толстый… Его хрен заполняет меня всю целиком… Я часто думаю о нем, когда глажу сама себя… Если бы Крюк не был пиратом и нашим врагом, я бы выбрала его своим мужем, и… о-о, Венди, да… он бы ебал меня каждую ночь!...»

Тут пришла очередь облизываться капитану. Конечно, он не мог не заметить, как прогибается под его напором тело этой похотливой индейской шлюшки, но чтобы она так его выделяла – это было приятным сюрпризом. Даже Пэн невольно отпрянул от двери и был тут же прижат к ней пиратом с тихим шепотом на ухо: «Не дергайся, Пэн! Не мешай им…» Словно не доверяя выдержке мальчишки, Крюк упреждающе положил руку ему на бедро… Лилия застонала, выгибаясь навстречу руке Венди… Рука капитана поползла ниже и внутрь… «Как я хочу его, Венди! Хочу, чтобы он снова трахнул меня!»…

Рука Крюка коснулась промежности Пэна, и тот нервно дернулся, но крюк пирата коротко коснулся незащищенного горла. Девочки тем временем поднялись на колени и встали почти вплотную друг к другу: румяная от возбуждения Венди и тяжело дышащая Лилия, еще не получившая разрядки. Индейская принцесса нетерпеливо запустила пальцы в светлые кудри подруги и притянула ее к себе, впиваясь к розовые губки поцелуем, другой ругой притягивая к себе ее бедра.
- Тебе нравится то, что ты видишь, Пэн? - вкрадчиво прозвучал над ухом голос Джеймса, - О да, я чувствую, что нравится… Пэн, да твоим членом можно акул глушить!
Его рука неожиданно мягко, почти ласково сжала распирающий штанишки бугорок и начала неторопливо мять под шепот: «Смотри на них, Питер… Смотри…»

И Питер смотрел. А девочки творили что-то вовсе несусветное. Раздвинув складочки своих писек, они прижались друг к другу и начали двигаться так, будто терлись ими, и по их стонам было ясно, что им это нравится. Пэн сам едва сдержался от стона: в нескольких футах от него две девочки терлись письками, а его собственный член ласкал капитан Крюк, тяжело дыша ему на ухо и щекоча усами его шею. «Отпусти меня!» - сдавленно прошептал Питер, протестуя против безумия происходящего, и рука в его промежности замерла.

- Разве тебе неприятно? Пэн, ты – всего лишь маленький мальчик и не знаешь, чем конаются такие ласки. Обещаю, тебе будет очень приятно, - шептал Крюк тоном махрового искусителя. Возбуждение Пэна горячило кровь, сознание того, что этот непобедимый мальчик оказался подвластен его рукам, пускало сердце в галоп. Но маленький гаденыш и тут строптиво дернулся, как будто уходя от умелых мужских пальцев.
- Я знаю, чем они кончаются, Крюк!
- Так ты, наверно, дрочишь втихомолку, - Капитан обидно хмыкнул, - Как ни стыдно, Пэн…
- И вовсе я не дрочу!

- Тогда как? Даешь отсосать русалкам? Или, может, кто-то из твоих маленьких друзей с охотой подставляет свою маленькую попку для твоих невинных забав? – Крюк тихо засмеялся, уже не боясь быть обнаруженным – девочки уже стонали вовсю, наяривая друг друга, - О да, так это правда? Всегда подозревал, что среди вас есть «девочки»! Пора взрослеть, Пэн! Я приглашаю тебя на обед. Только ты, я и эти прекрасные нимфы. Пора лишить тебя невинности, мой мальчик, - Рука Крюка властно сжала отчаянно торчащий член мальчика, - Видимо, больше этим заняться некому – ты же доверяешь лестным характеристикам Тигровой Лилии?
Пэн застонал, стиснув зубы. Он ненавидел Крюка всем сердцем, но уже знал, что примет его приглашение.