1. Сестра управляющего.
Поздно заснув, мы и просыпаться не торопимся. Открываем глаза, перебрасываемся парой слов о шумевшем за окнами дожде, о том, что отчим наверно уже успел уехать (его ждали в Москве дела) и снова накрываемся с головой одеялами. Но вот раздаётся стук в дверь и женский голос за нею:
- Барыни и барышни уже встали и изволят завтракать… А как вы?
- А мы ещё поваляемся! – выкрикивает из-под одеяла Георгий.
- Так и передать?
- Так и передай… Только вот пусть кофе мне велят принести!
- Хорошо, барич…

- Кто ж тебе здесь кофе принесёт, - интересуюсь я, прислушиваясь к удаляющимся шагам. – Здесь же нет горничной…
- А жаль, что оставили в Москве Танюшку… Сейчас бы принесла мне кофе, и я бы попросил её оказать мне кое-какие милости на глазах у тебя… Она добрая, и, думаю, не отказала бы…
- На нет и суда нет, - замечаю я.
- Резонно… А кофейку хочется…
- Придётся вставать и спускаться вниз.
- Придётся, - соглашается Георгий и поднимается с кровати.
Но едва он успевает накинуть на себя халат, как в дверь снова стучат:
- Можно?
- Входите! – хором кричим мы и видим, как к нам входит женщина с чашкой кофе на подносе.
- Да вы сама ангел! – кидается к ней Георгий, выхватывая у неё поднос и ставя его на стол. – Как вас зовут?

- Дуся, - отвечает та, складывая освободившиеся руки на огромном животе. – Я сестра управляющего, живу с мужем в деревне и прихожу сюда, когда нужно чем-нибудь помочь…
- Хорошая сестрица у нашего управляющего, - говорит одобри-тельно Георгий, усаживаясь за стол и начиная отхлёбывать кофе. – И, я вижу, уже к осени ей понадобиться крестник… Вон уже какой большой животик!
И не преминул, так она продолжала стоять рядом, погладить его.
- Простите! – произносит она, отпрянув на пару шагов назад. – Мне надо ещё убрать постели… Обычно это делает моя невестка, но сейчас она помогает кухарке готовить обед… Я зайду ещё, когда вы спуститесь вниз… А сейчас можно мне забрать пустую чашку?
- Успеете ещё, - говорит Георгий, допивая кофе и вставая из-за стола. – Мой братик ещё спит без задних ног, а мою постель можно уже и прибрать. Не откажите в любезности!...
Сестра управляющего подходит к краю его кровати, поднимает и вешает на спинку одеяло, начинает расправлять простынь. Георгий усаживается на край моей кровати и следит за её действиями, время от времени вставляя какие-то слова:

- Вам не повредит, что приходится так низко наклоняться?
- Да что вы!.. Привычное дело…
- Муженёк ваш, поди, не нахвалится вами?
- Муж есть муж… Его дело не хвалить, а…
- Неужто на ругань щедр?
- И на ругань, и на кулаки то ж!..
Я лежу на боку, повернувшись в её строну и подглядывая за ней из-под края одеяла. И мне видно, что, продолжая заниматься простынями, она так низко наклоняется, что её необъятный бюст повисает под тканью кофточки чуть ли не до самых этих простыней, и в какой-то момент, когда неожиданно из петли выскакивают сначала одна, а потом и другая пуговицы, в образовавшемся глубоком разрезе обнажаются наполовину огромные груди. Очевидно, это не проходит незамеченным и для Георгия. Он вскакивает и кидается к ней:
- Вы не простудитесь?... Позвольте мне…

Он протягивает к ней руки, делая вид, что хочет помочь застегнуться, а на деле избавляя от петли третью пуговицу. Она пытается вырваться от него, но делает это так неловко, что верх кофты сползает с её плеч, а её сиськи словно выпрыгивают из своего укрытия.
- Бог ты мой! – восклицает Георгий. – Я никогда ещё не видел ничего подобного! Можно мне ощутить их величину и твёрдость?
Та, очевидно, настолько поражена всем происшедшим, что Георгию хватает времени, прежде чем она опомнится, обежать вокруг кровати, заключить её груди в свои ладони и покрыть их поцелуями. А мне же, пока он не успел загородить её собою, бросаются в глаза красные соски на остриях каждой их них, окружённые широкими коричневыми ореолами.

- До чего же они плотные! – продолжает восхищаться Георгий. – И какой от них исходит приятный запах!
- Запах? – только и находит что спросить та, делая какие-то не-решительные движения, чтобы избавиться от объятий и поцелуев. – Пот, наверно… Простите… Довели меня, не знаю до чего…
- Да, пот… Но какой возбуждающий! Вот он, этот самый аромат женщины!
И, развернув её задом к кровати, подталкивает к ней.
- Ах, что это вы вздумали? – продолжает бормотать она, пытаясь вывернуться. – Оставьте меня!.. Ни за что на свете!... Я ведь за-мужем!.. И беременна!..
Георгий тем временем распахивает свой халат, задирает себе рубашку и показывает ей свой член – довольно возбуждённый. Не в силах оторвать взгляда от его гениталий, прижатая им к кровати, на которую он пытается её опрокинуть, она всё ещё сопротивляется, но уже без прежнего пыла.

- Вы мне делаете больно! – жалуется она и позволяет теперь усадить себя. - Нет, так не годится!.. А если нас кто-нибудь увидит?
- Кто?... Мой братец, что ли? Он спит без задних ног, хотя ему было бы, думая, полезно взглянуть, как это делается…
С этими словами Георгий снова подталкивает её, и когда она, расслабившись, опрокидывается на спину, задирает ей юбку и рубашку.
- Какие великолепные бёдра! Но зачем так сжимать их? Что такого может быть между ними?.. Каштановые волосы клинышком… Но что под ним, не различить… Жаль, конечно!.. И всё же, можно приласкать ваши лядвеи?
- Чего, чего? – переспрашивает она с некоторым испугом.
Я вижу, как она, опершись на свои локти, приподнимает голову, а он опускается коленями на пол и, обхватив эти самые лядвеи, то есть ляжки, начинает похлопывать по всей их длине, поглаживать, затем опускает лицо и принимается целовать, причмокивая.

- Надеюсь, вы не против? – чуть приподняв голову, спрашивает он немного спустя. - А к холму Венеры можно будет приложить губы?
- К чему, чему? – уже чуть ли не весело спрашивает жена управляющего. - А вот вы о чём… Но там ведь… пахнет совсем не так…
- Да, мочою… Но это возбуждает меня ещё сильнее…
Он ещё дальше задирает подол её рубашки и рассматривает громаду её живота. Я тоже не без удивления на него взираю, особенно на пупок, который выпирал, а не утопал, как это было у меня. Вижу, как Георгий лизнул этот пупок, и вижу, что жена управляющего остаётся неподвижной, а груди её свисают набок. Он завладевает ими, для чего ему понадобилось привстать с колен и взгромоздиться на кровать рядом с нею.
- До чего же они великолепны! – говорит он ей на ухо, посматривая в то же время на меня.

Убедившись, что я не только не сплю, но и безотрывно слежу за его действиями, он отрывает одну из своих рук и, сжав её в кулак с оттопыренным большим пальцем, показывает её мне. Нечего говорить о том, как всё это сильно возбуждало меня, я сильно завидовал брату, и, естественно, возжелал оказаться на его месте. Между тем Георгий опять наклоняется, обхватывает её ноги под коленями и приподнимает их над кроватью.
- Ну зачем вам это? – жалобно спрашивает она и пытается обеими руками прикрыть то место внизу своего живота, куда Георгий по-прежнему устремляет свой взгляд,
Он эти руки безжалостно отстраняет, а она продолжает сетовать:
- Я же беременна!

- Вот эта беременность и позволяет мне сполна насладиться зрелищем! Ну и пизда у вас, скажу я вам! Настоящий мясной прилавок… Можно я его потрогаю?... Раздвину губы, нащупаю вот эту маленькую мясную ягодку, которую мы, врачи, называем клитором… Ого, как он твердеет и увеличивается в размерах!.. А теперь не откажите мне в удовольствии… Можно я просуну туда язык?
Голова его скрывается за её животом от моего взора. И тут женщина, распластанная в кровати, ударяется в плач. Мне становится жаль её. Но странное дело: сама она, не прекращая горько выть, позы, в которую уложил Георгий не меняет. Он нашёптывает ей какие-то ласковые слова, чтобы, наверно, её утешить. Но она не затихает, рыдания сотрясают её.

В конце концов Георгий встаёт, подходит к столу, открывает в нём ящик и что-то там ищет. Воспользовавшись этим, сестра управ-ляющего пытается привести себя в порядок, бормоча:
- Боже ты мой! Какой стыд! Я же замужняя женщина!
- И к тому же беременная! – восклицает мой братец, - И, наверно, в первый раз?
- Ну!...
- Ну, баранки гну! И, поди, не знаешь такой простой вещи: чтобы первенец родился в срок и не было выкидыша, его надо ещё в зародыше укреплять, посылая в матку мужскую сперму. Причём как можно чаще… Разве тебе это не известно?
- Мудрёно говорить изволите, барин, - отвечает она, садясь и спуская ноги на пол. – Но ездили мы тут давеча в Подольск, и там ваш брат врач говорил моему муженьку, чтобы он берёг меня и не приставал боле.

- Да много знает этот твой врач!.. Да и зависит всё не от того, боле или мене, а от того, как… Надеюсь, Даша, что всё у тебя будет нормально…
- Не Даша я, а Дуся!..
- Ну и отлично! А как ты смотришь на то, что я стану крёстным твоего ребёночка?
Он вынимает из стола деньги и, показывает их ей
- Вот на крещение…
После чего бросает их на стол и снова приближается к кровати. Женщина пытается тоже подняться, но он удерживает её и вновь принимается за старое: приподнимает подол своей рубашки, берёт её руку и вкладывает в неё свой член, говоря:

- При заключении договора трясут друг другу руки, но мы поступим несколько иначе… А ну-ка сожми мой хуёк!... Молодчина!... Можно и посильнее… А мне позволь обеими руками обхватить твои сисьски… Они так привлекательны!...
Насколько я могу видеть, это действительно так! Моё возбуждение переходит все границы, когда братец начинает целовать её в губы, Она обхватывает его за шею и с жаром отвечает ему. Но в какой-то момент отталкивает и не без некоторого лукавства замечает:
- Но мы же теперь кумовья! А кум с кумой, что потолок с полом, видятся, а близко не сходятся!
- Бывает, что и потолок обрушивается на пол, как я на тебя сей-час! – отвечает Георгий. - Сил нет терпеть!
Он встаёт между бёдер всё ещё сидящей женщины и, судя по его движениям, пытается снова уложить её на спину, чтобы самому взобраться на неё.
- Нет, нет!.. Только не так!..

- Как не так?
- Ну не так!.. Не сверху… Так мне больно!.. Доктор запретил обхаживать меня спереди!..
И отталкивает его.
- Ага, всё понял, дорогуша!... Сейчас дело поправим…
С этими словами Георгий берёт её за руки, довольно живо для её габаритов приподнимает, и когда она встаёт на ноги, поворачивает к себе спиной и нагибает так, чтобы она утыкается лицом в простыни, после чего опять приподнимает рубашку на ней, некоторое время рассматривает её зад и восхищённо говорит:
- Ничего себе!.. Кто бы мог вообразить?..
Затем, посмотрев в мою сторону, показывает мне свой хуй, который держит на ладони, начинает производить с ним какие-то манипуляции, - какие, мне не видно, я слышу только отдельные слова, им отрывочно им с каким-то напряжением произносимые:
- Сейчас, сейчас… Во так!... До чего ж славно!.. Словно нож в куске масла…

Обхватив её бёдра, он начинает дёргаться, как чёрт на сковородке, шлёпаясь животом об её голый зад.
От этого зрелища я совершенно теряю голову и, подтянув колени к своему животу так, что мой хуёк оказывается между ляжками, пытаюсь совершать подобные же движения, помогая сам себе ладонью. Целиком поглощённый совершенно новыми для меня ощущениями, я закрываю глаза, а когда через минуту-другую открываю, то вижу, что Георгий стоит уже отдельно, взирая на свой слегка опавший член, с кончика которого что-то капает, а сестра управляющего поднимается, торопясь прикрыть рубашкой и юбкой свой таз и ноги.
- Мы тут, кажется, пол слегка испачкали, - замечает Георгий, запахивая свой халат и отходя к столу.

- Я сейчас приберу! – спешит она заверить его и, повернувшись к нему спиной (а ко мне грудью), застёгивает кофточку, после чего, улучшив момент, когда он, сев на стул, перестал смотреть на неё, подолом вытирает свою промежность. – Вот сбегаю только за тряпкой и ведром с водой.
- Что ж, беги Дусенька, - напутствует её Георгий. – Только не торопись особо, помни о моём крестники, которого носишь у себя под сердцем. Так что будь осторожнее… Да и нам с братцем дай время одеться и уйти отсюда…
- Ну да, ну да… Только вот…
- Ты поводу денег, что я обещал? Вот они, бери… Я не забыл…
- Спасибо превеликое… Но я не о том…
Сестра управляющего взмахом головы показывает в мою сторону, и я крепко закрываю глаза.
- Ты о моём братике? Не беспокойся, я его через минуту разбужу, а ещё через пять минут нас здесь не будет.
- Да я не о том!...
- А о чём же?

Она о чём-то шепчет ему на ухо… Он, смеясь, отвечает:
- Не спал, говоришь? Подглядывал?.. Точно?
- Показалось…
- Раз показалось, перекрестись!
- А если подлинно?
- А если, как ты говоришь, подлинно, то придётся поговорить с ним, чтоб держал язык за зубами… Приходи лучше завтра пораньше, чтобы у нас побольше было времени… Вот увидишь, всё уладим!...
Едва сестра управляющего удаляется, как я выскакиваю из по-стели и начинаю одеваться.
- Ты на самом деле всё видел? – интересуется Георгий.
Я согласно киваю головой.
- Ещё бы! - не без гордости, заключает он. – Поверь мне, что всё это время я был озабочен не только удовлетворением своей внезапной прихоти (беременных женщин в моём донжуанском списке ещё не было), но и мыслью о том, чтобы наиболее наглядно продемонстрировать тебе, 16-летнему, как это делается… Надеюсь, мне это удалось… Но поговорим об этом позже, а сейчас бежим вниз… Нас там, небось, уже заждались.