Пионерлагерь \"Солнечный\". Лето 1979. Тур 1.
Серж ещё раз взглянул в окно. Сомнений не было - Светка явно ласкала себя! Оттопыренное в районе живота одеяло совершало поступательные движения, следуя за рукой своей хозяйки. Серж последний раз передёрнул свой член, как затвор автомата, и выстрелил струёй на стенку домика. В этот момент старое ведро, на котором он стоял, покосилось, нарушая шаткое равновесие, и Серж со всего маху дал своим лбом об стекло. Как ни странно, оно выдержало такое издевательство над собой и осталось целым, но звук от этого удара вызвал в девчачьем домике настоящий переполох - они завизжали похлеще сирены. Серж вскочил на ноги, по пути пряча своё хозяйство в шорты, и кинулся в сторону своего домика.

Но пробежать он смог всего пару метров. Не по-женски сильная рука схватила его за локоть и дёрнула с такой силой, что Серж невольно взвыл.
- Так, теперь мне ясно, кто главный нарушитель порядка! Серёжа! Что ты тут делал?
Серж поднял глаза и посмотрел на вожатую.
- Я ничё... Я шёл из туалета... Нина Андреевна, я честно, я ничего такого! А там ведро, я его зацепил, а девчонки испугались!
- Зацепил? А кто на нём стоял? Я, наверное! - Нина дала себе волю немножко поиздеваться над пацаном. - А что ты там делал, на ведре? А? Так, пошли со мной, расскажешь мне всё!
- Нина Андреевна, я честно! Я ничё такого! - Серж по-настоящему струсил.
- Ничё, говоришь? Я видела, как ты ничё! Пошли, я сказала!
Сердце парня ухнуло куда-то в область пупка.
- Нина Андреевна! Я больше не буду!
- А врать нехорошо... Ладно, пошли, поговорим, холодно тут стоять, комаров кормить.- Она потянула Сержа за собой.

В вожатском домике было уютнее, чем в любом другом - на окне плотные шторы, на полу какой-то коврик, тумбочка, на которой в банке стояли полевые цветы, собранные в последнем походе, пара стульев. По деревянным дверкам шкафа были приколоты вперемешку листки с графиками дежурств по отряду, списками прививок, вырезанные из журналов картинки с артистами и прочая чушь. Кровати были с деревянными спинками и настоящими матрасами, не то что эти скрипучие панцирные монстры в домиках для детей. Серж затравленно смотрел в пол перед собой.
Вожатая присела на край своей кровати.
- Ну, рассказывай!
- Чё рассказывать? - Серж сам не узнал своего голоса.
- Что ты там делал, на ведре? А?
- Нина Андреевна, я ничё! Я честное слово! Я больше не буду!
- Серёжа, успокойся! Я не ругаю тебя. И даже никому не скажу... Может быть... - Сердце парня опять ёкнуло. - Ты мне объясни, зачем ты пугаешь девчонок? Ты что, не можешь ЭТИМ заниматься в другом месте?
Лицо и особенно уши Сержа запылали в полумраке комнаты.
- Нина Андреевна! Пожалуйста, вы никому не скажете?
- Не скажу, только ты мне должен рассказать...
- Что?
- Расскажи мне, как это у тебя происходит.
- Что?
- Ты любишь дрочить?
Серж вспыхнул ещё ярче.
- Ну, расскажи мне! А то я начну рассказывать про твои выкрутасы... Твоим родителям, например...
- Нина Андреевна! Пожалуйста! Отец убьёт!
- Тогда рассказывай!
- Что?
- Чё ты заладил - что, что? Он у тебя давно вставать начал?
Шок - это слабое определение для состояния парня.
- Нина Андреевна! Вам вправду интересно, или вы издеваетесь?
- Ну, конечно же, интересно!
- А вы честно никому...
- Да успокойся ты! Ладно, давай так. Чтобы ты был спокоен, расскажешь мне, а потом я тебе кое-что расскажу. Только так - я потом никому ничего не рассказываю, и ты тоже! Понял? - Серж кивнул. - Ну, присаживайся! - Она кивнула на стул. - Когда у тебя в первый раз встал?

Серж проглотил комок в горле.
- На физре, я тогда дежурным был, после уроков спортзал мыл. А потом в раздевалке пацанячей. И тут слышу, у девок какой-то шёпот. Там у нас дырка проверчена, я туда, смотрю, а там физрук сидит и Ленка Полищучка, она тогда в седьмом классе была, вроде...
- И что они там делали?
- Я сразу и не понял. Она сначала была в костюме спортивном, а потом он говорит ей - переодевайся! Я ещё подумал - а как это она при нём переодеваться будет? А она ничё - снимает олимпийку, а лифчик у неё - зелёный! И берёт платье, чтобы надеть. А он ей что-то ещё прошептал. Она платье отложила и лифчик так приподнимает, он говорит - стой!
Я смотрю, а он спортивки свои снимает... Ну, не совсем, а так, чтобы только достать, ну, писюн свой... Достаёт, а он у него толстый такой, что-то ей ещё тихо сказал, она тоже спортивки, смотрю, стягивает вниз... И тут я чувствую, что у меня тоже как-то странно так с писюном. Хотел глянуть, а потом вспомнил, что дверь открыта, я её тихонько закрыл, а потом опять смотрю в дырку - а она стоит возле него, спортивки на коленях, а чуть выше уже и трусы стянула, и он одной рукой её лапает! А она сиськи свои трёт руками. Потом он за писюн схватился рукой, дёргать начал, и сразу почти и стрельнул. Я тогда ещё перепугался, не знал ведь, думал это гной у него. - Серж слабо улыбнулся.
- А сейчас ты хоть в курсе?
- Ага, пацаны потом рассказали мне всё, что с этого дети бывают.
На этот раз улыбнулась девушка:
- Ну, дети - не всегда. Это когда женщина тоже готова зачать.
- Я знаю...
- Ну, и что там потом было?
- А ничего, он штаны надел, она тоже оделась, и ушли.
- А как же твой... писюн? Ты его что, всегда так называешь, кстати?
- Не, ну я знаю, как он по-матерному называется, только ругаться не хочу.
- Ладно, ну и что дальше-то было?
- Ну я его посмотрел, он тоже такой толстый был, а потом съёжился...
- А дрочить ты как научился?
- Ну, как... Ну, мы были на днюхе у Васьки, пять пацанов и сеструха его старшая. Она потом ушла, а он говорит - а у неё есть порно-журнал! Мы только слышали, но никто не видел. А он приносит. Там девки - во! Он говорит - я вот на эту дрочить люблю! Короче, не помню, как там дальше разговор был, но он нам показал, как на неё дрочит. А я потом дома попробовал. Только не кончил, просто приятно было. Да и журнала-то у меня не было!
- А кончил в первый раз как?
- У нас в классе игра была, там фантики от конфет надо бросать, кто накрыл, тот и забирает, так Витька Скляр продул все и в долг взял, и тоже продул, и много причём, так ему сказали, что он будет желания исполнять. Сначала дурью маялись, типа цветы все на учительский стол перенести, портрет Пушкина над доской перевернуть, а потом один говорит - ты должен Машку Цветаеву поцеловать! А она считалась недотрога. Ну, он, конечно, по морде схлопотал от неё, но поцеловал!.. А потом он ещё и Светку целовал, и Ольку... Короче, потом рассказывает нам, что Светка во время поцелуя язык к нему в рот просунула, и него писюн встал! Он как это рассказал, так у меня тоже встал! И я потом тоже пробовал со Светкой целоваться, в кино когда ходили. Так она тогда не только язык мне просовывала, а при этом ещё и трогала меня, ну, где писюн... Я тогда пришёл домой, как начал дрочить, а у меня и выскочило. Ну, я уже в курсе был... Не испугался... - Серж опять улыбнулся...
- И ты теперь любишь дрочить, так?
- Ну, у меня не всегда получается, чтобы кончить.
- Почему?
- Ну, мне нужно смотреть на что-нибудь подходящее.
- Порно-журнал?
- Где я его достану? Я больше всего возбуждаюсь, когда вижу девчонку в купальнике!
- А если без купальника?
- Не знаю, я так ни разу не пробовал!
- И ты сейчас к девчонкам заглядывал, и что-то подходящее увидел?
- Не, они все уже спать собрались, под одеялами, а Светка...
- Что - Светка?
- Она, это... Она там тоже себя дрочила, под одеялом!
- Ну, ты придумаешь! Маленькая она ещё, себя ласкать!
- Ничё я не выдумываю!
- Она, небось, и не знает, как это делается...
- Честно, я же видел!
- Ну, что ты там видел, она же под одеялом была!
- Да! И дрочила!
- Ладно, пусть будет так... И ты возбудился, и смог кончить...
- Ну да.
- Ладно, Серёж. Уговор дороже денег. Я не расскажу никому. Только ты, пожалуйста, сделай для меня одну вещь.
- Всё что угодно! Только не говорите никому, ладно?
- В общем, я как бы и не возражаю, что ты этим занимаешься, но ты пойми меня правильно. Вот ты сейчас их испугал, а мне потом расхлёбывай, если кто из них потом родителям пожалуется... В общем, так. Если хочешь дрочить, то, пожалуйста там, где тебя никто не увидит, и чтобы ты никого не испугал. Понятно?
- Понятно, - пробурчал Серж, - а где я такое место найду? И чтобы там было видно девчонок? Да ещё в купальниках...
- А вот это как раз и есть то, о чём я хочу тебя попросить. Когда захочешь подрочить, приходи ко мне сюда в домик и занимайся этим здесь!
Глаза у Сержа чуть не выскочили из орбит.
- Сюда? Нина Андреевна, вы что?
- Ты мне пообещал!
- Так тут же это, девчонок нет...
- А я что, пацан, что ли?
- Нет, вы женщина, конечно, ну, девушка, но вы же одетая!..
- Раздеться - это недолго!
- Нина Андреевна, вы будете для меня... это... раздеваться?
- Ты услышал.
- Но это же... Как так?
- Очень просто, мой мальчик! Ты приходишь ко мне, а я начинаю раздеваться, - с этими словами она взялась за края футболки и потянула их вверх.
Серж уставился на эту картину, как завороженный. Два тугих мячика, стянутые кружевным лифчиком, выпрыгнули из-под футболки и закачались перед лицом парня.
- Ну как? Нравится?
Серж глотнул воздух и кивнул.
- Он уже стоит у тебя?
Ещё кивок.
- Ну, тогда дрочи!
Парень несмело потянул шорты вниз. Его не по-детски развитое достоинство вырвалось наружу.
- Ого! Да у тебя богатырь! Давай, не стесняйся!
Серж схватился за член и начал дёргать его, не спуская глаз с вожатой. Она тем временем сняла футболку полностью.
- Нина Андреевна! А куда это... кончать?
- Ты уже?
- Да, скорее! - Кулак заработал просто с бешенной скоростью.
- Вот! - девушка схватила с тумбочки банку, выдернула цветы и подставила горловину напротив кулака Сержа. Тот испустил какой-то хрюкающий звук и начал извергаться в банку.
- Ух! Я сейчас умру! - парень без сил упал на стул и глубоко задышал.
- Ничего, мой мальчик! Это было здорово!
- Нина Андреевна, вы просто чудо! Вы такая красивая!
- Слушай, Серёж, тебя можно ещё кое о чём попросить? Я подумала, не такая уже у нас большая разница в возрасте... Говори мне \"ты\", ладно?.. И не надо по отчеству, я себя какой-то старухой чувствую... Хорошо?
- Лады... А при всех тоже на \"ты\"?
- Ну, при всех не надо! Мы же тут одни, и это наша тайна!
- Нина!
- Что?
- А ты можешь показать мне грудь?
- Зачем, ты же уже кончил?
- Он опять поднимается! Смотри! - Член, действительно опять набухал.
- Ну ты даёшь! Тебе не больно?
- Не, приятно. Ты покажешь?
- Конечно. Только грудь или ещё что-нибудь?
Член подскочил вверх и ударил Сержа по животу.
- Ты смотри, какой он у тебя! Расстегни вот тут, сзади...
Серж подошёл к кровати и потянулся руками за спину девушки.
- Где?
- Там вот, ниже! - Серж нащупал застёжку и в этот момент их губы встретились.
Языки перехлестнулись, дыхание захватило, руки вожатой потянулись вперёд и обхватили мощный, очень развитый для 14-летнего пацана, ствол.
- Нина! Ниночка! - только и смог выдавить из себя парень, когда они, наконец, разлепились. В руках он держал снятый лифчик. А пальцы девушки по-прежнему обнимали чуть подрагивающий член.

- Что, мой мальчик? Тебе понравилось?
- У тебя такая красивая грудь!
- А у тебя - писюн! - Нина неожиданно прыснула. - Слушай, какой, к чёрту, \"писюн\", тут настоящий член, как у мужика. Она неожиданно наклонилась и лизнула кончик головки. Серж дёрнулся.
- Нина!
- Что, мой сладкий?
- Что ты сделала?
- Тебе понравилось?
- Да, но так же... нельзя!
- Ещё как можно! - И она повторила.
- Ниночка! Я же кончу сейчас!
- Я хочу этого, мой сладкий... - Она наделась ротиком на его вздыбленную плоть и задвигала головой, упоительно причмокивая.
Внутри Сержа взорвался вулкан, и потоки раскалённой лавы полились в ротик его любимой (теперь уже любимой) вожатой. Высосав всё до капли и ещё раз облизав головку, Нина спросила:
- Ну что, нравится?
Серж промычал что-то невнятное. Он еле держался на ногах.
- А ты говорил - нельзя! - Она наградила увядший член ещё одним поцелуем и сладко потянулась. - Уже двенадцатый час, тебе не пора баиньки?
- Нинуль! А это не сон?
- Нет, мой хороший! Одевайся и иди к себе.
- Нин!
- Что?
- Ты говорила, что, если я захочу, то должен приходить к тебе...
- Конечно!
- А я хочу прямо сейчас!
- Глупенький, дай ему отдохнуть, хотя бы до завтра!
- Но он опять встаёт!
- Он-то встаёт, а вот ты рискуешь завтра не встать. Бегом марш к себе!

Чуть ли не силой вытолкав парня за дверь, Нина блаженно растянулась на кровати. Во рту всё ещё был терпкий привкус семени, груди стояли торчком, в трусиках творилось нечто невообразимо мокрое. Быстро скинув остаток одежды, Нина проникла сразу двумя пальцами в горячее лоно и уже через минуту забилась в самом сильном оргазме, который когда-либо у неё был.
Разбудил её стук в дверь. С трудом разлепив глаза, мельком посмотрев на будильник (пол-пятого!) и завернувшись в простынь, она откинула крючок на двери. На пороге стоял сияющий Серж.
- Можно?
- Ты что, уже проснулся? - сладкая зевота, начавшись с лица, прошла через всё её тело и закончилась где-то между ног.
- Да! Я хочу дрочить!
- А я хочу спать! Ты что, сумасшедший - в такую рань?
- Так пока все спят, потом же некогда будет!
- Ладно, только я всё равно буду спать! - Она упала на кровать.
- Ты не раскроешься?
- Если сильно хочешь, раскроешь сам! - И она захлопнула глаза. Но сон куда-то улетучился. Она прекрасно понимала, что была голой под этой простынёю, что сейчас он её раскроет, увидит всё, будет дрочить на неё. Между ног сладко заныло.

Простынь поползла куда-то вбок, обнажая тело. Нина в последнюю секунду накрыла гладко выбритый лобок ладошкой. И тут же услышала пыхтение парня и шлепки рукой. Ситуация возбудила её не на шутку. Она мгновенно увлажнилась и скорее инстинктивно, чем осознанно, развела ноги в стороны и всунула палец себе в пещерку. Тело её затрепетало, и, ничего не соображая, губы её прошептали:
- Мальчик мой, иди ко мне!
Серж на ватных ногах подошёл к распластанной на кровати девушке. Ноги её раздвинулись ещё шире, пальчик сновал в щёлке, пальцы второй руки пощипывали сосок.
- Ну же, милый! - руки оставили своё занятие и потянулись к парню.
- Нина, ты что, хочешь, чтобы я...
- Ну быстрее же! Вставь его! Любимый мой!
С четвёртой попытки вставив своего богатыря, Серж дёрнулся всего пару раз и взорвался внутри девушки. Слабо пискнув, она тоже забилась в оргазме.
Как он ушёл, Нина не помнила. Она плыла вдаль на волнах наслаждения, изредка подрачивая клитор и массируя грудь. Она ничего не замечала - ни того, что её трусики куда-то исчезли, ни открытых штор, ни четырёх пар внимательных мальчишеских глаз, которые смотрели в окно на свою любимую вожатую.