Я расскажу вам эту историю, клянусь — подлинную, но вы не судите меня строго за неё. В семнадцать лет женское тело просто сводит с ума!

Когда этим летом мы всей семьёй отдыхали на даче, к нам в гости на несколько дней приехала тётя Лера. Ей примерно сорок лет, она невысокого роста и обычного телосложения. У нас с ней никаких отношений не было: тётя как тётя, мы почти даже и не общались. День прошел как обычно, все поужинали за общим столом и разошлись спать.

Наша дача — это большой старый деревенский дом с несколькими комнатами и спальнями. Мне была отведена небольшая спальня в самом дальнем крыле, тётю положили ночевать на кушетке в комнате, примыкающей к моей, а родительская спальня находилась в противоположном крыле дома.

Ночью я проснулся и побрёл в темноте в сторону ванной. Проходя через комнату, где спала тётя, я услышал едва слышный храп и в полумраке различил тётину фигуру на кушетке: она спала на боку, чуть поджав ноги и упёршись коленками в спинку кушетки. Тонкая простыня, служившая одеялом, едва закрывала её спину.

Судя по шумному дыханию, тётя крепко спала. Я на цыпочках подкрался к дивану и медленно опустился на колени у самого его края. Я помню, как моё сердце колотилось от волнения и просто оглушало меня стуком в ушах. Дрожащими пальцами я осторожно приподнял простыню и положил её выше, оголив тётину спину и попу.

Сверху на тёте была надета белая футболка, а снизу — чёрные стринги, малозаметные в темноте. В первую секунду мне даже показалось, что белые полушария попы, словно чуть светящиеся в полумраке, совсем голые. Это взбудоражило меня ещё больше. Я присмотрелся к тонкой полоске ткани, нагнувшись так близко, что её кожа будто обдала меня горячим теплом.

Ткань трусиков спускалась между полушариями округлой женской попы, плотно прикрывала пухлые губки промежности и исчезала там дальше, в направлении лобка, где мне не было ничего видно. Я задержал дыхание и ещё раз прислушался к тётиному легкому похрапыванию. А заодно и к звукам в доме: было абсолютно тихо, а тётя спала как ни в чем не бывало.

Я медленно-медленно прикоснулся к ткани её трусиков, прижав дрожащие пальцы чуть ниже её линии пояса. Щипком зацепил стринги, поддел и потихоньку потянул вверх, перемещая пальцы всё ниже к промежности. Полосочка трусиков поднялась и отошла в сторону, постепенно открывая мне белую кожу между полушариями попы, сжатое колечко ануса и чуть припухлые, покрытые завитыми волосками губы. Полоска трусиков зацепилась за тело и так осталась в стороне, не скрывая от меня обнажившихся женских прелестей.

Меня прямо затрясло от возбуждения. До этого я никогда не видел женских подробностей так близко и так свободно. Я снова прислушался к её дыханию и звукам в доме — всё было спокойно. Волнуясь, я прикоснулся кончиком пальца к самому низу половых губ — там, где они снова сходятся вместе. Они показались мне невероятно нежными и мягкими.

Я догадался смочить палец слюной и медленно, осторожно провёл им по всей длине лепестков влагалища, ощущая их необычайную мягкость. Тётин бутон был совершенно податлив под моими пальцами, а её дыхание в темноте ничуть не менялось. Я осмелел, ещё раз намочил палец и стал искать вход в глубину.

После нескольких неловких, но очень осторожных надавливаний на лепестки мой палец скользнул в глубину женского тела. Влажное тепло охватило меня, подушечки пальца раздвигали мягкие ткани стенок и погружались всё глубже. Я испуганно прислушивался к дыханию женщины, с трепетом ожидая, что она внезапно проснётся и незаметно выдернуть палец мне не удастся.

Но нет, она спала. Я поводил пальцем внутри, запоминая необычные ощущения, и помечтал почувствовать касание этих нежных стенок кожей своего члена. Это наверняка должно быть необыкновенно приятно... Мой палец блуждал и блуждал во влажной глубине, стараясь проникнуть всё глубже и почувствовать всё, пока я не вытащил его осторожно.

Чуть осмелев, я примерился и коснулся кончиком пальца её ануса, самой серединки. Сердце ёкнуло от испуга, потому что её колечко вдруг сжалось и вытолкнуло мой палец. Я замер, прислушиваясь к дыханию и готовясь сбежать или спрятаться. Однако тётя похрапывала в том же ритме, ничуть не сбившись. Выжидая, я просидел несколько минут, но ничего не изменилось. Она спала.

Я снова вставил самый кончик пальца в её попку и чуть нажал. Колечко попыталось меня вытолкнуть, не справилось и так осталось держаться, упруго охватив подушечку пальца со всех сторон. Я надавил влажным пальцем и он скользнул чуть глубже. Упругое сопротивление этого отверстия женщины одновременно и пугало, и возбуждало меня. Вдруг от такого вторжения она проснётся?

Ещё несколько осторожных надавливаний, чередуемых ожиданием в несколько минут — и вот мой палец погрузился в её попку уже наполовину! Сильные упругие мышцы то сжимали меня, но расслабленно окутывали, но невероятная запретность происходящего волновала меня даже больше, чем эти ощущения. Я вдруг понял, что вынуть палец незаметно может оказаться ещё сложнее, чем ввести его.

Тем не менее, я продолжал вталкивать свой палец в женскую попку. Когда он почти погрузился, само собой вышло так, что другой палец проник во влагалище. Я согнул пальцы скобочкой и они почти соприкоснулись сквозь отверстия спящей женщины. Я ощутил, как подушечку указательного пальца от кончика большого отделяет лишь какая-то тонкая внутренняя стеночка.

Я как будто держал тётю за промежность двумя пальцами, погрузив их глубоко в её тело и ощущая, как они почти соприкасаются там внутри. Это было такое невероятное впечатление! В голове у меня ухало собственное сердцебиение, руки подрагивали, всё тело горело от стыда и непозволительности происходящего. Мой член просто разрывался от возбуждения, и если бы я не боялся шуметь, я бы начал его ублажать прямо здесь.

Сумасшедшая мысль пришла мне в голову. Деревенская кушетка была так низка, что я, стоя на коленях, мог легко коснуться членом тётиной промежности. Я медленно-медленно, с сожалением вытащил пальцы из нежных тканей, приспустил свои трусы и направил головку члена к цели. В позе, в которой спала тётя, дотянуться членом до её влагалища было практически нереально. Зато шершавой кожи ануса я мог коснуться без проблем, что я и попытался сделать.

Скользкая от моей собственной смазки головка чуть упёрлась в тугое колечко ануса. Я осторожно вдохнул и выдохнул, наслаждаясь этим ощущением — ни одной женщины у меня ещё не было, и это чувство прикосновения к телу было для меня внове. По сравнению с тётиным отверстием головка казалось гигантской — впрочем, ствол вообще распирало от возбуждения так, что мне казалось, будто он удвоился в объёме.

Я чуть надавил всем телом, желая лишь, чтобы мягкая головка моего члена сжалась и упругое колечко окутало её по всей поверхности. Так и произошло, за исключением того, что женское тело вдруг приняло полсантиметра головки внутрь. Анус чуть расслабился и пропустил скользкий наконечник вглубь, лишь придерживая его со всех сторон.

Моё сердце заколотилось совсем бешено. Я почувствовал, что всего несколько движений — и я кончу почти без усилий. Я нестерпимо захотел этих нескольких движений, нажал ещё — и головка погрузилась в тётину попку на две трети. Скользкая, гладкая, она так легко вошла, что я еле успел затормозить толчок, чтобы она не проскользнула вся. Я вдавил её ещё на несколько миллиметров, и вот тугое колечко ануса практически полностью охватило мою головку, даря мне необыкновенные новые ощущения.

Я невероятно медленно, изнывая от возбуждения и страдая от этой медлительности, сделал совсем небольшое движение взад-вперед. Каждый миллиметр движения отдавался во мне наслаждением — скорее от самой мысли о том, что я, ещё почти мальчишка, недозволенно насаживаю на член взрослую женщину. Прислушиваясь сквозь гулкий стук моего сердца к её дыханию, я даже втайне хотел, чтобы она проснулась и осознала происходящее.

Ещё несколько мучительно медленных движений, и вот уже острое ощущение оргазма подкатило совсем близко. Я нехотя отодвинулся от её желанного тела и закончил сам, вытерев руку об трусы. Меня раздирало желание уронить хоть каплю на её попку, но я сдержался. Вдруг она утром заметит?

Сексуальное возбуждение чуть схлынуло, я торопливо вернул тётины трусики на место, прикрыв её прелести и коснувшись их напоследок, накрыл её снова простыней и тихонько ушёл в темноте в туалет, чтобы вымыть руки. Когда я шёл обратно, она уже спала на спине и я вдруг подумал, что всё-таки было бы, если бы она проснулась и увидела мои манипуляции над собой.

Сгорая от стыда, я умчался к себе в спальню и долго не мог заснуть, прислушиваясь к ощущениям и перебирая воспоминания во всех подробностях. Я то фантазировал, что она вдруг проснётся, придёт и ляжет со мной, то боялся, что она утром найдёт неведомый мне признак моего вторжения и произойдёт невесть что.

К счастью, всё обошлось. Я разве что стал избегать её ещё больше. Мне до сих пор стыдно, но всё равно ту ночь я помню в мельчайших подробностях.