Как зарождается наша сексуальность?
В какой момент человек начинает ощуща ть в себе стремление не просто теребить письку, потому что это приятно, а представлять себе в этот момент что-то совершенно определённое, связанное с ним лично – то, что накладывает потом отпечаток на всю дальнейшую сексуальную жизнь?

Конечно, психологи всех мастей давным-давно отослали нас в мир детства (дядюшка Зигмунд, привет!).
Но вот вопрос: как же так? Одни и те же обстоятельства вызывают в разных маленьких человечках абсолютно разную реакцию…

Вот телевизор. И «раскрученная» популярная передача. Пристраивается «в хорошие руки» ребёночек из детского дома. Девочка. Крупным планом показывают: девочка плетёт себе косички… А вот она же старательно исполняет перед камерой что-то из художественной самодеятельности…
И вдруг вопрос:
- Кем ты хочешь быть?
И ответ (не задумываясь):
- Медсестрой!
Провокационный вопрос:
- А почему?
И чудный, наивный, восхитительный по своей страстной, глубокой убеждённости, ответ:
- Я хочу заходить ночью в спальню, включать све! т и всем детишкам делать уколы!..
)))…
Удачи тебе, маленькая принцесса волшебной страны БДСМ!

Конечно, на этом можно поставить точку. Ясно: растёт Госпожа, и уже неважно, кем на самом деле она станет, водителем трамвая или бизнес-леди.
Другой вопрос - как же остальные девчушки из этой группы, пережившие страшное ночное приключение с элементами садизма взрослых воспитателей и медсестры? Они тоже все сплошь будут позиционировать себя в будущем рабынями и Госпожами?..
Не факт. Кого-то совсем не зацепит эта история. А кого-то навсегда отвратит от проявления какого бы то ни было насилия над собой, равно как и над кем-нибудь другим…

Ясный, погожий осенний денёк. Переполненный в час пик автобус. Потный, сальный, здоровенный мужик, прижимающий к стеклу маленькую девчушку с пунцовым от стыда и ужаса лицом. Он загораживает свою жертву от равнодушно толкающихся людей, просовывает свою лапу ей под блузку и долго, неспеша, мнёт её едва сформировав шиеся пухлые грудки, тяжело дыша и стараясь не мычать от наслаждения…

Почему девочка не зовёт на помощь? Почему она терпит насилие, затаив дыхание и подавив готовый вырваться крик? Стыдно, что все узнают об этом? Осудят её за то, что встала именно на это место?..
А может быть, сквозь биение гулко прыгающего в груди сердца она различает другой пульс – пульс наливающейся сладкой тяжести где-то внизу живота? И, прибежав домой и закрывшись (впервые закрывшись!) в ванной, она яростно онанирует, зажмурив глаза и теребя себя за соски?

А её «автобусный» насильник в это время, сопя, лапает дома сквозь тонкие трусики промежность малолетней играющей дочурки, которая абсолютно не реагирует на папкины ласки, давно привыкнув к ним, как к чему-то само собой разумеющемуся…

Раннее летнее утро. Весь лагерь ещё спит. Комната мальчиков наполнена сладкой истомой, предчувствием радостного беззаботного дня и игрой солнечных зайчиков по девственно белым стенам…
Плотно составленные кровати. Рука под простынё! й, дрожа щие от вожделения пальцы, нежно обхватывающие (будто нечаянно, будто во сне!) налившийся в предутренней эрекции бутон лежащего рядом мальчишки… И – о, ужас!.. О, наслаждение!.. Рука этого мальчика, ответно сжимающая и осторожно ласкающая член соседа… Испарина на лбу… Боязнь открыть глаза, чтобы не встретиться взглядом… Томительная сладкая мука последних секунд перед эякуляцией… Прерывистое дыхание, глубокий последний выдох, когда уже всё равно, слышно тебя или нет!..

Руки, перепачканные чужой спермой, страх разоблачения от выпачканной простыни, быстрый разворот на бок в ожидании подъёма…
И потом – весь день один из мальчишек кидает воспалённые взгляды на другого, не в силах думать больше ни о ком на свете, а второй, как ни в чём не бывало, ухлёстывает за девчонками…

Почему так происходит, о, мой драгоценный, мой любопытствующий читатель?
Где кроется та грань, за которой наша сексуальность приобретает черты определённости и естественной на правленности дальнейшего выбора?..