У нее всегда была слабость на загорелых мужчин слегка восточного типа внешности. Кареглазые брюнеты с легкой степенью волосатости по всему телу, обладатели выразительных бездонных темных глаз, могли совратить ее с пути «истинного» гораздо быстрее, нежели чем любой другой тип мужчин. А кареглазые мужчины с развитой мускулатурой, ухоженным телом и аккуратным, со вкусом подобранным гардеробом, вызывали у нее нервное потоотделение и сексуальное желание в первые же секунды разговора. Иногда ей казалось что это «психологическая травма детства», оставшаяся с ней еще после восьмого класса, когда она, как и все девочки в школе, была влюблена в кареглазого местного «короля красоты» из девятого выпускного класса, хулигана, дебошира и двоечника, отчисленного в конце года. Это было одно из ее самых серьезных детских увлечений, если не брать в рассчет глубокие чувства, заставлявшие ее размышлять как-то на даче с бабушкой о замужестве, вызванные во втором классе ее соседом по парте. Но если тот случай еще можно было «списать» на детскую бессознательность, то Андрея, а именно так звали «звезду школы», запихнуть в период «бессознательного» было бы уже сложновато, да, впрочем и глупо.

Он был тем самым правильным "девочковым" увлечением, когда начинаешь под покровом тайны выкрадывать из учительской журнал его класса, чтобы переписать его домашний телефон, а потом, вооружившись компанией верной подружки, названиваешь ему целыми вечерами напролет, задавая глупые вопросы и нервно хихикая в трубку от перевозбуждения, истиную причину которого еще даже не осознаешь. Но даже это было не самым главным. Андрей был тем самым поводом из-за которого впервые сказки о «принце на белом коне» сменились вполне осязаемыми выдуманными историями поцелуев с кем поближе на домашнем диване, которые формирующиеся девушки рассказывают себе на ночь, мечтательно прикрыв глаза. Но конечно же, как и положено в такой классической истории, он был недосягаем и влюблен в... школьную красавицу старшеклассницу, которая после его отчисления стала сразу же встречаться с его лучшим другом — новым «королем школьного бала».
Интереса к приемнику она уже никакого не испытывала. Отчасти потому что сходила целый один раз на свидание с Андреем, встретившись с ним на заднем дворе школы, опять же в компании подружки-соратницы, а отчасти от того что к девятому классу в ней уже проснулся пунктик противостояния массам, под названием «индивидуальность», который категорически мешал ей любить все что просто слепо любит толпа. На свидании у них конечно же ничего не вышло — она тогда была скромной девочкой со спутанными волосами и почти миллиметром тональника на лице, призванного замаскировать подростковые прыщики периодически вскакивающие у нее в самых неподходящих и видных местах, напрочь убежденная своими чрезмерно заботливыми родителями, что они, прыщики, портят весь ее вид, превращая в полное страхолюдие. Потому всю встречу она почти молча просидела на скамеечке, благоговейно глядя на быстро забытый всеми объект женского восхищения, общающийся во всю с ее куда более уверенной в себе подружкой-болтушкой, бросая на него томные взгляды из под длинной, тогда еще темно черной, челки.

Вот может быть именно в тот самый злополучный день этого катастрофически провального свидания, как ей думалось сейчас, у нее в голове и сложился этот странный стереотип, увлажняющий ее промежность каждый раз при виде мало мальски симпатичного брюнета.



Илиана она встретила, когда въезжала в отель, отправившись на двухнедельный одинокий отпуск в Грецию. Она заметила его сразу, как только перед ней разъехались двери — он был высокий, отлично сложенный грек с загорелой, будто намазанной маслом кожей, одетый в прекрасно сидящий на нем официальный костюм. Единственное что выбивалось из его образа была его маленькая и аккуратная сережка в правом ухе. Он был русскоговорящий, обладатель безумно смешного акцента. За время, пока он регистрировал ее в отеле, оформлял документы и подготавливал ее набор ключей, он успел рассказать что обучался пять лет в России, причем, как оказалось, в ее родном городе, что работает тут уже около семи лет и что он, конечно же, не женат.

К слову сказать, во все путешествия она всегда уезжала одна, независимо от того была ли с кем-то в отношениях на тот момент. Это было каким-то почти традиционным ритуалом — бросать все и всех и срываться неизвестно куда, не давая себе шансов как-то себя ограничить чьими то потребностями, желаниями или обязательствами, которые несомненно накладывали любые «совместные» поездки. А вот номер она всегда заказывала двухместный.

То что она произвела на грека впечатление, она уверилась когда Илиан, выдал ей ключи от маленького домика на одну комнату, с видом на море, вместо обещанного в турфирме «максимум с видом на бассейн, в пятом ряду коттеджиков» из-за пика туристической активности в тот момент. И никаких сомнений у нее не осталось, когда буквально через двадцать минут заселения, ей в номер доставили бутылку греческого белого вина и огромную тарелку спелых фруктов.

Следующий раз она пересеклась с ним через пару дней, когда ей нестерпимо сильно захотелось посмотреть как-нибудь на рассвет, который должен был начинаться как раз прямо за линией горизонта, видневшейся у нее с терасы, и она решила узнать на какое же время ей стоит заводить будильник. Она зашла на рецепшн по пути от бассейна к номеру, просто накинув на купальник пляжный шелковый платок.
Вечером, когда она вернулась с небольшой прогулки по окрестностям, на терасе ее ждала свежая тарелка с фруктами и красивый цветок в маленькой вазочке.

В течении последующих нескольких дней она не раз пересекалась с ним на завтраках и ужинах, удивляясь тому как часто мужчина, работающий на рецепшене, появляется в баре-ресторане, пляжном кафе или просто ходит по территории отеля туда-сюда. Однако оценить всю степень его заинтересованности она смогла лишь в то ранее утро, когда заставила себя оторваться от мягкой кровати, разбуженная трелью мелодии будильника с мобильного телефона и все же решилась встретить красивый рассвет.

Понаблюдав за заревом, зарождающимся где-то за линией морской глади, она накинула на себя единственный теплый длинный махровый свитер и, решив что вряд ли кому-то помешает, направилась в сторону отельного пляжа, где на специально высыпанном пирсе стояли чудесные лежаки с зонтиками, на которых она частенько загорала днем.

Она еще только только аккуратно спускалась по не очень удобной лестнице — единственный минус того отеля — отделявшей каменную мостовую дорожку в «ресторан на берегу» от песчаного пляжа, сквозь который надо было пройти, когда увидела кого-то в воде, прямо рядом с линией берега.
В пока еще тусклом свете только выползавшего из-за горизонта солнца, ей было трудно понять кто находился перед ней в тот момент. Единственное что она могла с уверенностью сказать — у этого кого-то было очень красивое мужское тело, явно стойкое к, по ее мнению, достаточно прохладной воде. Она замешкалась на пару секунд, решая оставаться ей или уйти, не мешая этому человеку совершать его утренние купательные процедуры и даже почти уже развернулась обратно в сторону ресторанной дорожки, когда жажда рассмотреть это красивое тело в капельках воды, поблескивающих на низких солнечных лучиках, взяла над ней верх, отозвавших первыми признаками возбуждения в паху. Единственное чем она успокаивала затрепетавшее от волнения сердце в груди, был буклет отеля, в котором утверждали что он находится на закрытой охраняемой территории, а значит вероятность наткнуться на какого-то маньяка, единственного что пугало ее в такой ситуации, все же была мизерной.

Он заметил ее, когда она подошла поближе и на всякий случай кашлянула, привлекая к себе внимание. Помахав ей рукой на ее вежливое «good morning», все что пришло ей в голову, он пошел навстречу и остановился только когда наполовину вышел из воды. Это был Илиан. Обнаженный Илиан, купающийся в утреннем море на рассвете. Теперь ей было гораздо лучше видно его тело — накаченный пресс с проступающими кубиками, привычно увлажняющими одним своим видом ее между ног, сильные руки и мощный торс. Конечно же за тем костюмом, в котором она видела его все эти дни, этого было никогда не разглядеть.

Он пожелал ей доброго утра, даже наверное улыбнулся, так как он обычно это делал, когда встречал ее раньше и встряхнул головой, смахивая капли воды с волос. Конечно же это было красиво. Вообще все вокруг было безумно красиво. Горячий полностью обнаженный южный мужчина, не мерзнущий в утреннем море, встающее за его спиной солнце и непередаваемо романтичный пейзаж острова Крит. Ей казалось что вот-вот должна заиграть красивая музыка и пойти титры, настолько все это напоминало сцену из какого-то около романтического, увлажнительного для дам фильма о море, песках и конечно же любви. Она тут же поделилась с ним этой мыслью, не найдя ничего более умного, чтобы заполнить воцарившуюся слегка неловкую паузу. Он рассмеялся и провел руками по воде.

В этом жесте было что-то такое, что она не могла для себя описать, но точно классифицировала, как безумно эротичное. Она была возбуждена. Встревожена от неожиданности такой встречи и, безусловно, взбудоранена от вида такого привлекательно тела мужчины, который приглянулся ей даже когда она видела его только в одежде. Она стояла на берегу и просто пожирала его глазами, представляла как прикасается пальцами к его влажному от капелек воды прессу, как гладит его плечи, проводит руками по мышцам на руках. А еще она конечно же представляла как выглядит его член, скрытый гладью воды, в которой уже начала отражаться солнечная дорожка, как она обхватывает его головку губами, невольно плотно сжавшимися от одной только мысли об этом, как проводит ладошкой по стволу, как гладит его ягодицы. Да, ее мысли в тот момент были уже так далеко от изначальной цели визита, что она даже не сразу заметила что он сделал ей шаг навстречу. Вода слегка отступила и теперь ей были видны аккуратно подстриженные волосы у него на лобке, спускающиеся дальше к его паху.

Она хотела было что-то возразить ради приличия и из соблюдения морали, но ее тело решило иначе. Движение, которым она как-то непроизвольно сжала свои груди, пока куталась в свитер, выдало ее с потрохами, со всеми ее конкретными мыслями, не прикрывающимися при всем желании за игрушечной маской «ооой, я не такая». Она была достаточно умной, чтобы это понимать, потому не стала пытаться играть роль «возмущенной посетительницы отеля», когда он стал медленно выходить из воды, будто давая ей последний шанс передумать.

Его тело было горячим. Пожалуй именно это в тот момент удивило ее больше всего. Не факт того что она стоит в пять утра на пляже рядом с обнаженным греческим мужчиной, работающим на рецепшене ее отеля, не факт того что она совершенно определенно и точно собирается заняться с ним сексом прямо там, на песке, и даже не то что их, наверное, кто-то может застукать. Нет, ее удивляло лишь то что он был горячим. Горячим настолько, что ей казалось он только что провел как минимум пару часов под палящим дневным солнцем.
Увидев ее замешательство, он положил ее руки себе на грудь, накрывая их своими мокрыми ладонями, улыбнулся и, чуть наклонившись к ней, коснулся губами ее виска. Она задрожала... не то от неожиданности этого слишком интимного жеста для незнакомого человека, не то от контраста жара его тела с холодом рассветного ветра, поддувающим со стороны воды. Он обнял ее — скользнул еще влажными руками по ее плечам, провел ими по линии позвоночника и уже через секунду оказался под ее длинным свитером, приятно касаясь мягкими подушечками пальцев ее кожи. Он аккуратно, почти трепетно нежно гладил ее тело, изучал каждый его изгиб, каждую ямочку и бугорочек и с каждым движением она чувствовала как сильней и сильней упирается ей в живот его зажатый между их телами член.

А потом он шепнул ей на ухо что она очень красивая и что он ее хочет. Хочет с того самого момента, когда она впервые вошла в отель и так изучающе осмотрелась вокруг. Он сказал это так нежно и чувственно, будто после этого совместного утра собирался позвать ее замуж и подарить, как минимум, весь мир.
Она почти смущенно улыбнулась ему и, наконец набравшись смелости и решимости, стала с интересом изучать прикосновениями его накачанный торс.

Илиан шептал ей какие-то комплименты и продолжал блуждать горячими ладонями по ее талии, бедрам, спускался к ягодицам, а потом вновь поднимался к груди. Ей уже было хотелось повалить его на песок и наконец почувствовать внутри, но остатки разума подсказали, что пока он не обсохнет, этого лучше не делать. Она коснулась ладонью головки его члена, погладила его пальцами, а потом обхватила и весь ствол, аккуратно проводя по нему то вверх то вниз. Грек выдохнул из себя что-то на подобии «ах, как приятно» и тихо застонал от каждого ее медленного движения. Это было так красиво, так эротично, так напоминало сексуальные сцены из любовных романов, которые она как-то читала в возрасте полового созревания, найдя тексты такого «пикантного» содержания на прилавках обычных книжных магазинов. Она всегда опускала в них однообразные сюжеты, довольствуясь пятью шестью сценами эротического характера, которые являлись частью любого уважающего себя «чтива для домохозяек».

Решив следовать сюжету, раз уж ей представилось побывать в центре такого классического порно-приключения, она опустилась на колени и обхватила его член губами, поцеловала аккуратно головку и, еще раз проведя ладошкой по стволу, стала аккуратно и медленно его посасывать. Грек продолжал тихо стонать, а она неожиданно обнаружила что получает истинное удовольствие от этого процесса, который обычно, по правде говоря, любила не так уж и сильно — будучи эгоисткой она всегда предпочитала чтобы мужчина трудился над ней, а не наоборот, лишь иногда, в моменты какого исключительного перевозбуждения, природа видимо брала свое и ей начинало хотеться почувствовать член во рту.

Поласкав его пару минут и убедившись что его тело стало сухим, она увлекла его за собой на мягкий пляжный песок, уложив на спину, лицом к морю, потом приподняла свитер, стянула с себя трусики, бросив их немного в сторону и аккуратно, медленно, смакуя каждый сантиметр, опустилась на его член. Илиан вновь застонал, положил руки ей на бедра и стал аккуратно приподнимать и опускать ее тело. Она лишь чуть помогала ему, в основном любуясь на то как напряглись мышцы его рук, как заиграли бугорки на его торсе, как сжимаются и разжимаются кубики на его прессе, каждый раз когда он двигает ее тело относительно своего. Достаточно быстро ей стало жарко и свитер полетел вслед за трусиками куда-то в сторону, обнажая ее тело взгляду мужчины. В этот момент, когда она прогибалась над ним, не прекращая движение и стягивала с себя толстую ткань, он содрогнулся под ней первый раз. Она даже подумала что он сейчас кончит, но грек лишь со стоном прикусил губу и продолжил двигаться в ней, даже чуть ускорив темп.

Она представляла как должно быть красиво смотрится в лучах контрового света, она прогибалась, дразня его взгляд своими формами, ласкала свои груди, теребила соски пальчиками, смоченными его слюной. Она наслаждалась собой в его глазах, ничуть не смущаясь своего неконтролируемого нарциссизма, неожиданно с особой силой пробудившегося в ней в столь необычно обстановке.

Когда его тело стало слишком часто подрагивать он снял ее с себя и, подхватив на руки, отнес в сторону лежаков, где тут же, положив ее ноги себе на плечи, вошел в нее с каким-то подобием клокочущего рыка на выдохе. Он больше не был столь интимно нежен, как пару минут назад. Конечно он не брал ее с яростью зверя, которая наверное была бы не уместна в столь романтичный по обстановке момент, но он стал мужчиной, уверенно берущим женщину, которую хотел уже давно.
Он кончил первым — излился спермой на ее обнаженный и влажный от пота и возбуждения живот и тут же, рухнув на колени перед лежаком, припал губами ей между ног, лаская языком ее уже начинавший требовательно пульсировать клитор, раздвигая руками в сторону ее половые губки, чтобы не обделить вниманием ни миллиметра его поверхности. Она не заставила себя долго ждать, прогибаясь дугой на волне оргазма.

Когда они отдышались солнце было уже высоко над горизонтом, освещая все вокруг ярким светом. По территории отеля стал ходить обслуживающий персонал — краем уха она слышала как в полной тишине раннего утра скрежетали деревянные метелки, выметая опавшие за прошлый день листья пальм из каменной кладки проходов между номерами.

Илиан принес ее свитер и нижнее белье, оставленное ими в паре метров в стороне на пляже, обнял ее за плечи и лег рядом на лежак, поглаживая ее рукой по животу, испачканному его спермой. Он сказал, что где-то читал что это полезно для женской кожи — она становится еще моложе. Она посмеялась, показательно надулась, упрекнув его в том что видимо он намекает что ее кожа уже плоха и подставила ему грудь, давая понять что простит его «грубость» только в обмен на поцелуи.

Когда он закончил целовать ее, ее тело уже снова было настолько возбуждено, что ее красноречиво умолявший о дальнейших ласках взгляд, говорил за себя сам. Все поняв, грек снова опустился на колени перед лежаком и стал аккуратно вводить пальчики ей во влагалище, периодически проводя языком по щелке между ее половых губ. Спустя пару минут она снова кончила — не так ярко и сильно, как в первый раз, но достаточно, чтобы он довольно улыбнулся, гордый своей работой.

Потом они купались, вернее прятались в воде, оказавшейся неожиданно теплой почти как днем, за пирс от уборщика, который пришел убирать пляж. Там, распаленные опасностью что их застукают, они возбудились так, что она не смогла отказать себе в удовольствии помочь ему разрядиться еще раз с помощью ее рук и языка, из-за чего почти кончила сама, возбужденная потоками воды, замывающими под камни пирса и стимулирующими ее между ног.

А на следующий день вечером, когда она уже было собиралась ложиться спать и как раз допивала вино, сидя на террасе своего номера в одном только махровом халате, он постучался ей в дверь и ... так и остался, дав ей уснуть только на рассвете, когда ему уже было пора от нее уходить.

——————————————————————————————————————————————————————
Дорогие читатели, если Вам интересно продолжение, то не поленитесь чиркнуть пару строк мне на почту. Мне, право слово, совсем не хочется перегружать этот сайт никому ненужным графоманством.