Представьте, подругу моей мамы зовут Ева Адамовна. Первый раз это имя я услышал в детстве, когда мне было лет семь и оно привлекло внимание своей редкостью, всех моих знакомых девочек звали Ленами , Танями и Анями, а таких имён, как Ева, я вообще не слышал. А эта Ева была ещё и Адамовна не такое уж и частое отчество. У Евы Адамовны же, по этому поводу не было никаких комплексов. От той первой встречи с ней у меня остались весьма смутные воспоминания. Как о женщине, они состоят в основном из двух впечатлений, запах духов, смешанный с запахом лекарств и холодные руки, которые меня ощупывали и обстукивали. Она педиатр и по просьбе моей мамы пришла меня осмотреть, поскольку я болел ветрянкой.

Запах лекарств источал её белый халат, а холодность рук объяснялась тем что, болел я в середине января и Ева Адамовна зашла в дом с мороза. А от её тела пахло духами, но тогда я был слишком мал чтобы об этом задумываться. А вот сейчас, я уже с наслаждением вдыхаю аромат её тела смешанный с парфюмом. А вот руки её, которые я приковал к спинке кровати наручниками, такие же холодные и влажные, потому что Ева Адамовна сильно нервничает в этот момент, по понятной причине. Но, обо всём по порядку. Я, её после болезни больше не видел и почти забыл о ней. Понемногу меня настигло неизбежное половое созревание с сопутствующими этому явлению неприятными вещами, как то, прыщи, постоянные размышления о сексе и тяжкое бремя сексуального одиночества.

Я не то что бы некрасивый, но довольно незаметный парень, к тому же не делаю особых успехов в учебе и спорте. Поэтому мне лишь остаётся любоваться своими одноклассницами и вожделеть их, в тайне онанируя дома, в одиночестве. И вот, в этот момент моей жизни я и увидел Адамовну второй раз. Она пришла зачем то к нам, вроде по делам к моей маме. Она стояла и разговаривала с мамой, в прихожей, ровно пять минут. Впрочем, этого времени мне вполне хватило, чтобы её рассмотреть и после этого рассматривания в низу моего живота привычно сладостно заныло. В самом деле, первое, что привлекало внимание это иссиня черные волосы и такого же цвета чуть раскосые глаза.

Потом грудь не слишком большого размера, но приятно округлая, это было заметно через блузку очень хорошо. Довольно широкие бедра её обтянуты плотной серой юбкой, заканчивающейся чуть выше колен. А мускулистые загорелые икры Адамовны, переходят в тонкие лодыжки, ведь ей приходится много ходить пешком. И восхитительные пальчики, с ногтями выкрашенными розовым лаком, выглядывают из под лёгких босоножек с каблучками. Понятно, что после её ухода я занялся своим излюбленным делом, онанизмом, да и потом часто мастурбировал, сначала просто вспоминая, как она стояла в прихожей, а потом представляя нас в разных ситуациях, в которых наши отношения развивались по обоюдному согласию. Эти грёзы совершенно вытеснили фантазии с участием моих одноклассниц, к тому же Адамовна продолжала часто к нам захаживать.

Потом в моих фантазиях относительно Адамовны стала преобладать тема изнасилования. Видимо, причиной был тот факт, что подобный вариант событий более реалистичен, чем вариант, в котором Адамовна соблазнялась во время проводимого ей медосмотра на прелестями четырнадцатилетнего прыщавого пацана. Мои родители уехали на дачу в одиннадцать, оставив меня одного до вечера. Сегодня Ева Адамовна на должна зайти к нам. Мама ждала её прихода до последнего, однако после того, как мой отец начал ругаться матом, она всё же уехала, предупредив меня, что если Ева всё таки придёт, извинись и скажи, что я её не дождалась. Когда они уехали, я всерьёз подумал, что в этой ситуации есть реальный шанс осуществиться моим сексуальным мечтам и эта мысль меня сильно испугала, возбудив одновременно.

Чем дольше я думал об этом, тем сильнее я возбуждался и тем слабее становился страх. Страх неудачи, о последствиях я в этот момент не думал. В конце концов я принял решение надо попытаться. Мой отец был милиционером и я знал, где он прячет наручники, пару раз находил их в тумбочке в родительской спальне. Звонок в дверь раздался в двенадцать. К этому моменту я уже полностью подготовился. Открываю дверь. За дверью стоит она, предмет моих сладостных мечтаний. Одета она так же, как и во вторую нашу встречу та же юбка, та же блузка, те же босоножки. Только педикюр теперь серебристого цвета. Привет, Антоша. А мама дома, спросила она меня? Голос у неё женственный и мягкий. Да, но она вышла в магазин, сейчас подойдёт. Ладно, я попозже зайду, она попыталась развернуться, но я её остановил.

Нее, она просила, если вы придёте, вас пригласить, она скоро, будет. Ну, хорошо. Ева начала снимать босоножки. Нет, нет, не надо разуваться, запротестовал я. Мне очень нравится вид её ног в босоножках. В комнату проходите. Я повёл её в родительскую спальню. В спальне она села на кровать, потому что больше там сидеть было не на чем. Села, словно школьница, плотно сдвинув колени положив на них ладони, и принялась рассматривать окружающую обстановку, в этой комнате она не была ни разу и то, что я пригласил её сюда, было для неё удивительным. Как у тебя в школе дела? Спросила она меня, видимо, для поддержания разговора. Да так, неопределенно отмахнулся я. И тут же перешёл к делу. Можно у вас, как у врача, спросить одну вещь? Какую? По поводу аутотренинга.

Я тут одну книжку читал, там написано, как это делать, там, открытие глубинных возможностей человека и так далее. Ты хочешь спросить, правда ли это? Возможно, хотя я по своему опыту не могу тебе сказать. Ева была в лёгком замешательстве. Видимо, не ожидала подобных разговоров от полудурка. Ну вот смотрите, перебил я её. Допустим, вытяните руки вперед ладонями вниз и закройте глаза. Я попытался произнести это как можно более деловитым и невинным тоном. Адамовна, улыбнувшись, послушно вытянула руки вперёд и крепко зажмурилась. Нет, не так, повернитесь лицом к окну, чтобы на ваше лицо падал свет.

Она повернулась. Её вытянутые руки при этом оказались как раз над решетчатой спинкой кровати, которая представляла собой довольно мощную конструкцию из декоративных ажурных переплетений прочных стальных прутьев. Ещё секунду я полюбовался на то, как она вполоборота сидит на кровати, слегка раздвинув круглые коленки и ловко, отцовскими наручниками, пристегнул её руки к кровати, за одно из ажурных переплетений. Почувствовав на запястьях холодные браслеты, она открыла глаза и с изумлением уставилась на них. Ой, тихонько вскрикнула она, когда я её подтолкнул. Она завалилась на бок и цепь наручников перекрутилась. Вышло так, что теперь она лежит на спине, придавленная моим не слишком тяжёлым телом к кровати, а вытянутые вверх руки, я пристегнул их довольно высоко, надежно скованы.

Её ноги, в так нравящихся мне босоножках, по прежнему спущены с кровати. Мои руки лежат на её плечах, ощущая лямки лифчика. Я впервые чувствую под своими ладонями тёплое женское тело, пока, правда, только через ткань блузки. Я попытался сразу же это исправить и решаю разорвать на Еве блузку, схватившись пальцами за отвороты, но тут Ева опомнилась и стала отчаянно сопротивляться. Ах ты выродок, тварь мелкая, уёбок! Пусти меня, ублюдок! Айй! Ааау! Кричит она яростно, извивается всем телом и одновременно дрыгает ногами. Материя затрещала, отлетело несколько пуговиц и блузка распахнулась, открыв тонкие ключицы и округлые груди под чашечками белого лифчика. Босоножки полетели с ног, и одна из них, описав дугу, ударилась в окно, едва не разбив стекло. Коленом она больно ударила меня в бок и извернувшись, локтем правой руки ткнула в губы, разбив их.

Извращенец грёбаный, продолжает она, и тут я, почувствовав вкус крови на разбитых губах, отстранился назад и несильно ткнул Еву кулаком в верх живота. Её вопль прервался на полуслове, и она закашляла, судорожно хватая ртом воздух, прекратив всякое сопротивление. Я, недолго думая, снова навалился на неё, принялся правой рукой задирать ей юбку, скользя по гладкой коже бедра, левой же пытаюсь спустить свои трико. Тут она снова начала дёргаться, немного отдышавшись, и я решил умерить свой пыл. Она уже никуда не денется, подумал я, надо только поудобнее всё сделать, как и планировал сначала. Я ещё раз ударил Еву в солнечное сплетение и пока она, широко открыв глаза, восстанавливает дыхание, схватил её ноги за лодыжки и рывком выпрямил их, одновременно уложив женщину на обе лопатки. Затем сел верхом на её колени, лишив таким способом возможности брыкаться.

Чувствовать её теплые бедра между своих колен было чрезвычайно возбуждающе. Мой вставший член готов разорвать тонкую ткань штанов. Я посмотрел на лицо Инги. От её глаз черными дорожками по щекам растеклась тушь вперемешку со слезами. Глаза смотрят на меня с ненавистью. С размаху влепил ей пощечину, затем ещё, ещё, и она зарыдала, всхлипывая, я потёр ушибленную ладонь. Левая щека Евы покраснела и теперь глаза её смотрят на меня со страхом и мольбой. Антошенька, миленький, ну пожалуйста, что ты делаешь. Не надо, Антончик. Ага, а полминуты назад уёбком и выродком называла, усмехнулся я. Голос мой дрожит от возбуждения. Значит так, заткнись и слушай. Я сейчас привяжу твои ножки. Если попробуешь меня лягнуть я принесу клещи и повырываю тебе ногти на ногах, поняла? Поняла! Ева судорожно кивнула. Я осторожно слез с неё.

Ева, вытянувшись как по струнке на кровати, не шевелится, только тело её сотрясают рыдания и она с ужасом наблюдает за моими действиями. Я принёс бельевую верёвку и завязал петли с удавками на концах. Одну петлю накинул на лодыжку её левой ноги, ближнюю ко мне, а другой конец верёвки привязал к крайнему столбику спинки кровати противоположной той, к которой были прикованы её руки, при этом натянувшаяся верёвка отвела её ногу в сторону. Ева пододвинула правую ногу, чтобы скрыть от моих глаз свою обтянутую белыми трусами промежность. Изловчившись, я при помощи второй верёвки проделал ту же операцию с её свободной ногой, безо всякого сопротивления со стороны испуганной женщины и мои глаза увидели вожделенную картину. Раздвинутые широко бёдра, но задравшаяся юбка и тонкая ткань блузки, скрывают самые нежные и потаённые места тела.

Ненадолго скрывают, ухмыляюсь я. Итак, на кровати предо мной лежит подруга моей мамы. Её запястья надежно приковывают к спинке кровати блестящие наручники, голые загорелые ноги широко раздвинуты и слегка согнуты в коленях, привязаны к противоположной спинке. Блузка разорвана, осталась только пара нижних пуговиц и откроется вздымающаяся грудь с небольшими округлыми сиськами в белом лифчике. Узкая юбка высоко задралась и мне видны ажурные белые трусы, обтягивающие таз. Красивое лицо с небольшим носом и тонкими дрожащими губами выпачкано растёкшейся со слезами тушью, а в широко открытых глазах застыл страх. Я продолжаю жадно её разглядывать, одновременно решаю, что делать дальше и прихожу к выводу, что буду максимально растягивать своё удовольствие. Для начала раздену её полностью.

Но Ева связана таким образом, что просто снять одежду не получится. Поэтому я открыв тумбочку у изголовья кровати и достаю оттуда ножницы. Присаживаюсь на край постели. Женщину начала бить дрожь. Впрочем и сам я, от вожделения и возбуждения дрожу. Протягиваю руку, расстёгиваю оставшиеся целыми пуговицы блузки и распахиваю её пошире, открылся животик с аппетитным пупком и маленьким, едва заметным шрам, начинающийся пониже пупка и исчезающий под юбкой. Откуда у тебя этот шрам, спрашиваю я. От кесарева сечения, бормочет Ева дрожащим голосом. Я знаю, что у неё дочь на два года старше меня и что она в разводе с мужем. Что же ты как все, не рожала? Мучиться не хотела? Нет. Был тяжелый токсикоз, узкий таз, врачи решили не рисковать. Сколько тебе лет? Сорок один. Антошенька, я же на два года старше твоей мамы, я же тебя маленьким лечила, что же ты со мной делаешь?

Это хорошо, что ты не рожала как всё. Значит, у тебя пизда всё ещё узкая и мне будет приятнее тебя ебать, приговариваю я спокойно и поглаживаю её живот. Господи, шепчет в ужасе Ева и я чувствую, как живот женщины напрягся. Расстёгиваю пуговицы на юбке. Но спустить юбку мешают широко раздвинутые ноги и я ножницами просто разрезаю ткань донизу и выдернув юбку из под Евиного зада, отшвыриваю в сторону. Принимаюсь за лифчик, разрезаю лямку спереди на груди и перерезаю бретельки на плечах. С радостью отшвыриваю в сторону и этот изуродованный предмет её туалета. Теперь сиськи с маленькими тёмными сосочками ничего не прячет. Отложив ножницы в сторону, обе ладони кладу на её груди. Ощущаю мягкую, податливую и трепещущую плоть. Сдавив сильнее, слышу судорожный Евин вздох. Взяв соски пальцами, принимаюсь подкручивать их в разные стороны.

Ева сдавленно застонала. Ннет, не надо, пожалуйста. Я наклоняюсь и беру нежный сосок в рот, сжимаю его губами, облизываю языком. Ласкаю оба соска поочерёдно, одновременно тискаю груди. Словом, проделываю всё то, что видел в фильмах и про что читал в разных поучительных статьях. Через несколько секунд чувствую, что её мягкие вначале сосочки затвердели и набухли. Снова сжимаю соски пальцами и принимаюсь всячески теребить их. Аааохх, боже. Что же ты делаешь, Антон. Прекрати! Нет! Ахаа. То, что она возбудилась, меня удивило, ведь я её как бы насилую. Понятно, если мужика дёргать за член, он рано или поздно возбудится и кончит, независимо от своего хотения, но женщины ведь другое дело, думал я. Неужели женская природа, по сути мало отличается от мужской.

Для меня стало открытием, что с женщинами можно проделать то же самое и я понял, что это принудительное возбуждение для Адамовны чрезвычайно мучительно. Тем приятней оно для меня. Немного погодя я решаю заняться нижней половиной её тела и присаживаюсь поближе к раздвинутым женским ногам. Кладу руку на левое колено и наклоняюсь к ступне, другой рукой играю с её пальчиками, с ноготками, покрытыми серебристым лаком. Целую внутреннюю поверхность ступни, затем губами, минуя верёвку на лодыжке, прохожусь вверх, по голени, к колену и далее по внутренней поверхности бедра. Останавливаюсь в нескольких сантиметрах от трусов, в складке между бедром и промежностью. Ева всё это время молча сопела, дышала неровно и прерывисто.

Тут я замечаю, что в промежности на её трусах расплылось влажное пятно и чувствую странный, чуть терпкий запах мочи смешанный с незнакомым довольно приятным. Дотрагиваюсь пальцем до этого пятна и чувствую, как напряглось тело женщины. При этом она, дёрнув руками, лязгнула наручниками. Надавливаю пальцем чуть сильнее и одновременно сдвигаю его вверх, к лобку. Ева вздрогнув вскрикнула, но крик тут же перешёл в протяжный стон. Айааооох. Нежно массирую это место сквозь тонкую ткань. Ева застонала громче. Ннеет, нуу не наадо, нее. Аах. Ауу. Ооухх. Мышцы её ног напряглись, она пытается сдвинуть бёдра, однако верёвки не позволяют ей это. Чуть ослабляю давление и тут таз Евы подался вслед за моими пальцами, будто она не хочет, чтобы я прекращал. Ааа, тебе это нравится, заметил я.

Нет, неет, я, я не хочу! Ты, этого не хочешь, но тебе это приятно, так? Ну что ж, давай поиграем. Нет, прекраах! Воскликнула Ева, мгновенно реагируя на надавливание пальца на клитор, а я понимаю, что именно его тереблю. Осторожно, ножницами перерезаю обе тоненькие боковые шлейки трусов и легко выдёргиваю их из под неё. У меня возникла мысль заткнуть ими ей рот, словно кляпом, такое я видел в фильме, но решаю, что слушать её стоны дополнительное удовольствие и бросаю их на пол. Её промежность предстала передо мной. Ева, видимо подбривает волосню, но она успела немного отрасти, покрыв лобок и большие губы короткой колкой щетинкой. Маленькие розовые губки похожи на лепестки розовой мармеладной розочки, да ещё блестят истекающей влагой и слегка раздвинуты, приоткрывая темнеющую глубину щели.

Я с любопытством, указательным пальцем, осторожно раздвигаю тонкую влажную плоть. Ууымф, Ева от этого застонала, а я не удержавшись нагнулся и лизнул это вожделенное трепещущее лоно. Впервые чувствую неповторимый солоноватый вкус ухоженной пизды, при этом чую аромат потёкшей женщины, готовой принять в себя, вместить весь мой трепещущий от возбуждения хуй. Сверху, где сходятся малые губки, вижу маленькую и влажную красную пипочку клитора. Я наслюнявил указательный палец и принимаюсь нежно и осторожно теребить клитор, а два пальца другой руки всовываю во влагалище и двигаю ими взад и вперёд. Ощущаю внутри влажные и горячие складки. Ммаамочка, ааахх, ууоох, стонет Ева, извивается всем телом. Она судорожно пытается двигать в коленях, раздвинутые ноги, насколько позволяют верёвки. Смешно елозит босыми пятками по простыне собирая складки.

Слизистая жидкость смочила мне пальцы и сочится на простыню под промежность. Стаскиваю с себя майку, трико и трусняки, выпускаю на волю свой напрягшийся член. Взобравшись на кровать лажусь на Еву сверху. Руками глажу её бёдра, ягодицы. Головкой залупы чувствую её колкую лобковую щетину. Беру член рукой, на ощупь вставляю его во влагалище. Ощущаю нежной головкой хера тепло и влагу её пиздёнки. Ввожу, неглубоко, наблюдаю за выражением её лица и глаз. Зрачки расширились, взгляд Евы затуманился устремившись в одну точку. Она зажмурилась и напряглась, как будто прислушивается к своему телу.

Проталкиваю член чуть поглубже. Аааф, Ева издала прерывистый вздох, похожий на всхлип. Я тут, же резким толчком, пытаюсь засадить хуй, как можно глубже и чувствую, что мой орган оказался в горячем, тесном и мокром вместилище. Даа уж, объятия пизды гораздо приятнее моего кулака. Ритмично двигаю тазом. Ааф, уумфф, уумм, Ева хрипло стонет в такт моим движениям. Поверить не могу, я трахаю женщину, которая старше меня в два раза. Насилую её! Продолжаю двигаться всё резче и быстрей. Руками сдавливаю ей ягодицы и подтягиваю её таз к себе. При каждом толчке, волосками машонки ощущаю прикосновение к её проссаку. Просовываю левую руку между нашими телами и тискаю Еве грудь. Влагалище Евы начало издавать чавкающие и хлюпающие звуки. Ууфф, уухх, аафф, она стонет уже не в ритме моих движений, а непрерывно.

Умммф, протяжно мычит она, и резко подавшись ко мне, насадилась пиздой на член и судорожно задёргалась. Вот сучка кончила, понимаю я и продолжаю долбить её вагину. Но, несмотря на крайнее возбуждение, никак не могу спустить. Во же блин, её лобковая щетина неприятно покалывает и царапает ствол и основание члена, это меня отвлекает. И я дурак, дрочил до её прихода несколько раз, вот ии, твою мать! Хватаюсь за её задницу, приподнимаю колени, тискаю ей груди, но достичь оргазма всё не получается. Я запыхался, с меня течёт пот, продолжаю с остервенением трахать Адамовну. Повернув голову, вижу наше отражение в мебельной стенке.

На полированной поверхности, связанная по рукам и ногам голая женщина, которую ебёт голый худой подросток. Глядя на эту картину я завёлся и кончаю через пару секунд, спустил всё прям внутрь пизды Евы. Хуй приятно, толчками изливает густую струю спермы. Из за плотного обхвата вагиной, я физически ощущаю движение и пульсацию малафьи в канале моего ствола. Блаженство, лежу, член не вынимаю, из наполненного соками и спермой влагалища, а член постепенно теряет твёрдость. Мой удовлетворённый, уставший цветок вянет и опадает. Часы на стене показывают полтретьего, Ева была в моем полном распоряжении почти два часа. Встань Антоша, она зашевелилась, качнула бёдрами.

А мой член, от этого движения и скольжения в вагине вновь начал расти внутри её тела. Я с удовольствием качнул тазом, пробую его готовность. О, мой дружёк, ты опять готов к бою. Теперь уже не спешу, с кайфом начинаю осознанную еблю. Пробую варианты фрикций и темпа. Так, не слезая, я трахаю Адамовну аж до половины пятого, кончил ещё раз. А теперь забавляюсь, дрочу её клитор, дёргаю за соски, защемляю их бельевыми прищепками, засовываю пальцы во влагалище, аж четыре влезают. Так и сношаю её, при этом большим пальцем другой руки ласково массирую её анус. С гордостью за себя, наконец то довёл женщину до очередного оргазма. Она захрипела пересохшими губами, откинула голову и прерывисто захрипев кончила на моей руке.

Я снова залезаю на неё и пытаюсь трахать, но кончить не могу, слезаю и продолжаю развлекуху, в конце концов довёл её да и себя до полного изнеможения. В последний раз я отымел её, с огромным трудом, в половине десятого. Быстро вынимаю хуй из манды и блаженно, сначала брызнул ей на лоб, излился на её лицо. Спермы совсем чуть. Стряхиваю семя Еве на нос и рот, остатки выжимаю на её стиснутые губы. Отвязываю ей ноги, затем расстёгиваю наручники. Опасаюсь, что она на меня бросится, но нет. Не глядя на меня, Ева одевает свою разрезанную юбку, блузку без пуговиц, обувает босоножки и взяв в прихожей сумочку, покачиваясь выходит из квартиры. В окно я наблюдаю, как она медленно идёт к своей машине, доставшуюся ей после развода, долго попадает ключом в замок двери. Открывает, садится и уезжает.

Спешно уничтожаю все следы происшедшего, прячу изрезанное бельё, собираю оторванные пуговицы. Меняю простыню, мятую и с влажным пятном спермы и Евиных выделений. Со страхом ожидаю последствий. Приехали родители. Они заметили, что я не в себе, говорю, что подрался и показываю разбитую губу. На вопрос мамы о Еве Адамовне отвечаю, что приходила и сразу же ушла. Через три дня я сталкиваюсь с Евой, входящей в мой подъезд. А вдруг, она идёт рассказать всё родителям. Но, глядя в сторону, она говорит. Я, твоей маме не скажу. Мне жаль, тебя и твоих родителей. Прошу тебя, тоже ничего никому не рассказывай. Что то, мне показалось странным в её тоне, какая то неуверенность. Не знаю кто тянет меня за язык, зло огрызаюсь. Такие условия меня не устраивают! Мне очень понравилось тебя ебать.

И я буду, тебя трахать ещё и ещё, сношать как блудливую сучку! А иначе, я всё расскажу твоей дочери и в твоей поликлинике! Как ты кончала, как стонала от удовольствия, как истекала соками твоя горячая стриженная пиздёнка. А чтобы поверили, покажу твои трусы, с подтёками выделений и спермы. Расскажу, как драл тебя и как ты подмахивала. Нет нет, она опустила голову, прошу тебя Антон, не надо! На глазах Евы навернулись слёзы. Я сделаю всё, что захочешь. Приходи ко мне домой, к пяти, дочери не будет. Вау, у меня появилась бесплатная давалка. Считай что договорились, я буду трахать тебя очень часто, где захочу и как захочу. Хлопаю её по заднице и запускаю руку под юбку. Забираюсь под трусы и вставляю палец в тёплую щель.

Ева, ты сучка с мандой, скучающая по хую, а мне нужна пизда для удовольствия, хочу и в попку попробовать, теперь будем дружить семьями и гениталиями! А как у твое дочки с этим, она не слаба на передок?