ПОД КУЩАМИ, ИЛИ ПРИЯТНОЕ ВРЕМЯПРОВОЖДЕНИЕ С СЕЛЬКИМИ ГЛУПЫШКАМИ.
Анонимная повесть, опубликованная в британском эротическом журнале "Пёрл" ("Жемчужина"). Перевод с английского Ю.Аксютина.
№ 8. Февраль 1880 года.
(Окончание).
8. Пять на два. Оргия у миссис Лезли
Не проходит и дня, чтобы у нас не было каких-либо чувственных игр. Что же касается Роузе и Френка, они уже открыто помолвленные, пользуются особой благосклонностью стариков.
Время летит настолько быстро, что мой визит подходит к завершению, и мы все думаем, что бы такого изобрести поразительного для любовного представления, могущего быть поставленного на сцене, прежде чем я попрощаюсь с гостеприимным и счастливым постоянным местожительством своего дяди, когда в одно прекрасное утро в июне, к нам на выручку является благоприятный случай в лице моей красавицы брюнетки миссис Лезли. Она приезжает верхом, чтобы пригласить меня и кузин провести у неё ближайший день перед возвращением её мужа полковника.
- Вы знаете, - говорит она, оборачиваясь к моему дяде, - как чопорен и закрахмален весь его образ мыслей, и мне хотелось бы хоть один день подурачиться, прежде чем он вернётся домой из Парижа. Вы позволите им приехать ко мне завтра и остаться до следующего дня?
Мой дядя, понятно, слишком добр, чтобы отказать, разрешение получено тут же. Миссис Лезли остаётся на завтрак, а потом мы отправляемся на прогулку по парку.
Время от времени она бросает на меня взгляды, из коих ясно, как она мечтает о tete-a-tete со мной. Я прошу её взять мою руку, и нам вскоре удаётся скрыться от всех прочих и затеряться в густой роще. Усевшись на мягкий мшистый торф под сенью небольшого тиса, мы всецело становимся невидимыми для какого бы то ни было наблюдения.
- Как я страстно желаю ещё раз поцеловать ваши сладкие губы! - восклицаю я, сжимая её в нетерпеливом объятии. и принимаясь высасывать её дыхание, прерывисто вырывающееся из неё при сочном лобызании.
- Что бы вы не говорили, сэр, вы довольно вероломны относительно своих торжественных заявлений о любви, и я ужасно завидую вашим симпатичным кузинам и мисс Роузе... Да и не вижу я, чтобы сокровище в ваших брюках пришло в непослушное состояние, - со смехом замечает она, совершая быстрые действия по освобождению и овладению нетерпеливым узником.
Крепко сжав его, она продолжает:
- Интересно, как он развлекался с того памятного дня, когда я впервые имела наслаждение видеть и чувствовать этого славного паренька. Признайтесь же мне чистосердечно, сэр Уолтер, ваши кузина и их подруга обольщены вами?
Я сразу же и полностью признаюсь в этом:
- Да, мы все друг друга любим.
- Что ж, и на самом деле, наверно, всё это восхитительно. Но какая жалость: не прискакать и не пригласить меня поучаствовать в ваших любовных празднествах! Конечно вы знали, что я этому была бы только рада.
Я спрашиваю:
- А не попотворствуете ли вы нам каким-нибудь способом завтра? Для меня это был бы последний великий шанс, ибо я должен вскоре возвратиться в город.
- А я теперь весьма склонна к тому, чтобы разочаровать вас...Правда, тогда я накажу и себя... Так что приезжайте, гадкий вы парнище. А у меня есть ещё время посмотреть, какова будет ваша епитимия. И сейчас, и завтра утром.
И с этими словами она откидывается назад. Ее прекрасные темные глаза полны влажного томного огня, который слишком уж явственно свидетельствует о её чувственных потребностях.
Быстро задрав ей юбки, я оплачиваю своё поклонение любовным святыням поцелуем и игривым укусом её клитора, а затем, неспособный оттягивать и больше ждать, занимаю место между ее с готовностью уступающими бёдрами, и скоро принимаюсь пировать в мягких сочных складках её дивного органа блаженства, восхищённый экспрессией пульсирующих сжатий, меня обрабатывающих, даже когда я спокойно лежу, наслаждаясь прелестью приближающегося чувства полного обладания перед тем, как начать более энергичное действие. Наши губы встречаются снова, и наши ласки и воркование продолжаются ещё некоторое время, когда мы слышим, как Френк объявляет Роузе и своим сёстрам:
- И как только не стыдно Уолтеру и миссис Лезли? И мы тоже хороши: дали им скрыться! Но я найду их... И вот уж позабавимся!
Это заставляет мою очаровательную возлюбленную, не тратя впустую больше времени, в качестве вызова мне вскинуть свои ягодицы, так что и я пришпориваю своего коня, но не так уж сильно, чтобы успеть придти во взаимное истощение и замереть, ибо Френк, сёстры и компания внезапно возникают перед сценой с торжествующим восклицанием:
- А вот и Уолтер с нашей соломенной вдовой!
И прежде, чем мы можем опомниться, упомянутые лица со смехом принимаются шлёпать по нашим задницам до тех пор, пока не достигнуто перемирие с условием, что все мы согласны терпеливо ждать завтрашнего приёма гостей у миссис Лезли.
На следующий день, воодушевлённые великолепной погодой, мы своевременно оказываемся в полковничьей резиденции, и красивый смуглый Вишну сопровождает нас к своей чувственной хозяйке в её роскошный будуар.
- Вы прибыли рановато, мой туалет едва ли будет закончен и через час, но поскольку вы в моём доме очень и очень желанны, мне нет нужды беспокоиться... Да и что говорить после того откровенного понимания, к которому мы пришли вчера, относительно наших сегодняшних развлечений здесь. Шоколад уже готов, и я всыпала в него кое-что незаметное (это секрет, мои дорогие, который полковник привёз из Индии), которое скоро приведёт всю вашу юную любвеобильную кровь в такоё жар, что вы не будете знать, как удовлетворить ваши интенсивные страстные желания насладится любовью. И тогда гадкий Уолтер должен будет отплатит мне за свою неверность.
Эта речь вызывает у нас улыбки, мы принимаем маленькие чашки восхитительного шоколада, которым обносит нас Вишну, и после того как он удаляется, наша хозяйка, на которой нет ничего кроме ее пеньюара, притянув к себе на кушетку Френка, просит нас:
- Раз день выдался таким тёплым, сбросьте с себя как можно больше из своей лишней одежды...
За что мы быстро и принимаемся.
- Перед завтраком мы, конечно, повозимся, затем отдохнём или совершим прогулку. Так что днём у нас будет чем заняться, а вечером, надеюсь, появятся кое-какие свежими идеи, на что лично я направляю все свои помыслы, - продолжает она, пока мы заняты раздеванием. - Вот так, только нательное бельё пока что оставьте, ночью мы откажемся и от последних тряпок. А так как на мне и сейчас нет сорочки, то я пока оставлю на себе эту удобную одежду. Но вы можете взглянуть, Френк...
И, распахнувшись, демонстрирует его пристальному горящему взору все прелести своей персоны.
- Как вы думаете, Роузе не станет ревновать?
- Если это даже и вызовет у неё ревность, я не могу сдержать восхищение от подобных прелестей! - говорит Френк, - Но Роузе слишком умна, чтобы ревновать, и участвует во всех наших забавах. Мало того, я уверен, она любит Уолтера так же, как и меня, только не может выйти замуж за нас обоих.
- Ха! ха!! И это говорится об Уолтере, забывшем обо мне! Чтобы отомстить им обоим, вам следует сейчас же отъиметь меня, - отвечает она.
И задирает его рубашку, чтобы увидеть, готов ли он.
- Ну-ка, ну-ка... Да ведь ваше любовное жало почти точно такого же размера, что и его!
И без дальнейших церемоний оказывается у него на коленях и насаживается на петухе.
- Только минуточку, сейчас скину с себя пеньюар, чтобы можно было беспрепятственно насладиться им.
Это тотчас же побуждает девушек улечься парами для взаимного гамаюширования и траханья задниц. Роузе же игриво говорит мне:
- А почему бы вам, Уолтер, не позволить миссис Лезли, раз уж она поскакала на Френке, получить двойное наслаждение, отъебав её через задницу?
Мне тут же на память приходит наша первая ночь с Френком и Роузе, и я говорю Френку:
- Подержи-ка её покрепче, мой мальчик, и я дам знать её прелестной маленькой заднице, что это такое - заставлять ждать в очереди раздувшийся дрекол!
Тут я беру с туалетного столика немного кольдкрема и наношу некоторое его количество как на головку моего дрекола, так и на восхитительнню коричневого цвета морщинистую дырку, выставленную для моей атаки. Головка сразу же начинает вставляться, несмотря на её старания и крики:
- Вы же изувечите меня между собой!
Постепенно моя работа продвигается всё далее и далее, пока я не чувствую, как мой петух трётся за тонкой разделительной мембраной напротив петуха Франка. Наши совместные выделения захлёстывают и влагалище и задницу, бьющая струей теплая, пенистая сперма при каждом толчке стекает к нашим шарам. Но этого недостаточно, чтобы удовлетворить её, и она продолжает удерживать нас за нашим занятием, пока мы с криками восхищения не повторяем свою эмиссию и не скатываемся на пол в спутанную кучу милых девушек, которые, необыкновенно возбудившись от зрения наших экстазов и дабы облегчить свои похотливые томления, упиваются всеми разновидностями трибадизма.
После этого миссис Лезли открывает боковую дверь и проводит нас в свою ванную, где мы освежаемся и позволяем себе разного рода поцелуи, чертовщину и прочее. Но по её совету девушки воздерживаются от того, чтобы уж чересчур изнурять нас, и соглашаются с нашим предложением выкурить по сигарете из турецкого табака, после того как мы зажигаем несколько прекрасных полковничьих сигар. Картина получается, достойная Апеллеса – друга Александра Македонского, изображавшего все его битвы с персами. Мы можем видеть отражение всех наших обнажённых прелестей на стенах ванной, составляющих одно обширное зеркало из посеребренного стекла: двух хорошо выглядящих молодых парей с большими дреколами, - столь неистовыми, что больше и желать не надо, - а также пяти славных леди, курящих и пускающих клубы дыма красивыми локонами или кольцами туманного никотина, чередуя это трезвое удовольствие более активными забавами, например, пытаясь поджечь воспламенёнными концами своих сигарет или наших сигар заросли над своими влагалищами.
Около половины третьего мы одеваемся и принимаемся за ланч, затем отправляемся на прогулку по окрестностям и по берегу маленького потока, где некоторые из нас проводят время, пробуя свою рыбацкую удачу, пока колокол не звонит к обеду, который проходит достаточно приятно, и приблизительно в 9 после полудня мы собираемся в гостиной для большого эротического сеанса.
Миссис Лесли на всю ночь отпустила всех своих слуг, кроме Вишну, которого, она сказала, будет вполне достаточно, чтобы быть внимательным к малейшим нашим нуждам.
Помещение оказывается просторным и высоким. Окна закрыты и мастерски задрапированы великолепными черными с золотом занавесями, простенки между ними заполнены зеркалами и ветвящимися канделябрами. На противоположной стене висят картины с цветами и зеркала, а освещена она восковыми свечами, которые излучают бриллиантовое и тем не менее мягкое, роскошное сияние на всю сцену. Две двери в одном конце предоставляют доступ к уединённым комнатам, где мы раздеваемся. И через совсем немного минут вся команда, в состоянии восхитительной наготы, сгруппировывается вокруг восседающей на оттоманке миссис Лезли в ожидании её решения относительно программы.
Для начала она убеждает нас отпить малость её шоколада, а затем продолжает:
- Поскольку нас пять на два, то чтобы восполнить дефицит в мужчинах, вы найдете, что у меня есть запас прекрасных, мягких- мягких, но делающихся твёрдыми дилдо, которые, заменяя настоящие изделия, позволят нам самим получить неплохое удовольствие. Но это для тех, кто временно окажется не при деле. А первой в нашем деле, я полагаю, станет мисс – девственница. Несмотря на все, что она знает и видела. Её деликатная маленькая кошечка, должно быть, испытывает зуд, а потому её следует эмансипироваться от рабства девственности. Уолтер должен будет сразу же обслужить её на коленях у Роузы... Итак, за дело! Тем более что я вижу, наши джентльмены находятся в прекрасном состоянии готовности.
Полли глубоко краснеет, но с готовностью усаживается на колени к своей подруге и широко расставляет свои ноги, предоставив таким образом себя насущному моему посоху, тогда как Роузе, обхватив её руками за талию, помогает открыть ей губы пиздёнки и в надлежащем направлении ведёт головку моей вещицы. И хотя милая девочка не раз была трахнута и гамаюширована, это оказывается трудной задачей; её влагалище настолько восхитительно мало и туго, что, несмотря на её благоприятную позицию, прежде чем мне удаётся доставить голову мистера Приапуса хотя бы только в пределы кувшинки, она содрогается от интенсивной боли и издаёт подавленный мучительный крик, слёзы выступают у неё на глазах и сочатся по пылающему лицу.
- Ну, ну, cмелей, дорогуша! - шепчу я, взволнованно целуя её. - Скоро это пройдёт…
А миссис Лезли тем временем поощряет меня, говоря:
- Резче и быстрый, Уолтер! Хороший толчок при взятии девственности преодолевает сопротивление лучше, нежели эти нежные толчки. Мягкость вовсе не является подлинной добротой.
И в тот же момент я чувствую, как она атакует моё девственное заднепроходное отверстие с помощью хорошо смазанного дидло и как его головка входит туда прежде, чем я точно узнаю, что она делает. Это и желание обладать Полли столь стимулируют меня, что я неистово протыкаю противостоящее препятствие. Её душераздирающие крики доставляют мне только дополнительное наслаждение и делают меня обезумевшим от желания. Наконец-то я на полдороге к цели! Затем свирепый выпад позволяет, кажется, совершить и полный прорыв, а обильная эмиссия одновременно наводняет тесный проход.
Бедная маленькая жертва падает в обморок, но миссис Лезли, действуя сзади меня своим дидло, приказывает:
- Оставьте свой петух в ножнах Полли! Пусть он продолжает трепетать там. Ему, небось, там и в таком состоянии тесновато, так что он поможет привести её в себя и до предела возбудит в ней амурную чувствительность.
Какие восхитительные ощущения я испытываю! Мой дрекол чувствует все спазматические сокращения её вагины, а задницу в то же самое время добротно ебёт дидло. Под влиянием этого саккамулированного возбуждения, я снова истекаю, тогда как моя партнёрша под влиянием небольшого количества сердечного лекарства, влитого ей в открытую глотку, и нюхательной соли, приложенной к её ноздрям, приходит в себя. Она открывает глаза и так сильно чихает, что это отдаётся вибрацией на моём возбуждённом дреколе, который немедленно начинает осторожно расшевеливаться в её тесных ножнах; это мало по малу возбуждает её, вплоть до того, что со всем пылом своей натуры она вскидывает руки вокруг моей шеи и возвращает мне горячие поцелуи, поочерёдно кричит и смеётся, прося меня:
- Поторопитесь же и довершите моё счастье!
Оглянувшись, я могу видеть, что Франк - в заднице миссис Лезли, Энни - в нём с дидло, а Софи делает то же самое ей, так что на деле получается прекрасная последовательность педерастических переходов, начиная с моего собственного осквернённого зада. Эта сцена, которой мне никогда прежде видеть не приходилось, добавляет дополнительную ярость моему и без того бешенному вожделению. Я кончаю снова и снова, причём каждый раз истекаю более восторженно, чем перед этим. Тоже, кажется, происходит и с остальными. Шоколад вселил в нас такую энергию, что мы проходим сквозь почти бесконечную серию икрометания, и когда, наконец, природе это больше оказывается не по силам, мы скатываемся на пол в спутанную кучу, и завершаем всё взаимным гамаюшированием; миссис Лезли завладевает запачканными кровью гениталиями малышки Полли и с наслаждением высасывает их до последней капли кроваво-красной спермы, которую только можно извлечь из пораненного разреза самой юной нашей подружки, в восхищении корчащейся под облегчающими прикосновениями столь похотливого языка.
Было между одиннадцатью и двенадцатью часами, когда мы выйдя из состояния летаргического забытья, начинаем подумывать о каком-либо приободряющем отдыхе. Однако звук каретных колес, двигающихся по гравию к дому, а затем, предательское тук-тук-тук в звучный дверной молоточек заставляют нас всех вскочить на ноги и броситься за своими одёжками.
- Полковник! Ну надо же, как не везёт! - восклицает миссис Лезли. - Поторопитесь! Иначе он застигнет нас... Кто бы мог подумать, что ему взбредёт в голову прибыть в такое время, ночью?
Скромница Вишну, прикинувшись только-только очнувшимся от первого сна, столь плохо и так медленно открывает переднюю дверь, что мы за это время принимаем довольно терпимый для приличия вид. Полковник, судя по его внешности, и безотносительно его возможных подозрений, самым что ни на есть дружественным способом проходит формальность представления. Присутствие такого большого числа юных леди очевидно на какой-то момент приводит его в замешательство.
Впоследствии от его жены я узнаю, что при обещании блюсти тайну она во всём ему исповедовалась и безмерно позабавила своего мужа отчётом о наших проделках. Но это потом. А тогда в любом случае мы вынуждены забыть о наших забавах. На следующий день я обязан возвратиться в город.
И таким образом "Моё приятное времяпровождение с сельскими глупышками" к своему завершению уж ничего общего с "глупышками" не имело, ибо я неплохо просветил их. Получилось нечто вроде знания, приобретённого Адамом и Евой после того, как они узнали, что были "голы", отведав плодов от "древа знания," под которым, по моему скромному мнению, имеется в виду запредельное "Искусство делать любовь".

КОНЕЦ.