Папа

 

 

Темы - Инцест

Папа

Папа
К тому времени я уже 2 года жила с папой в небольшом доме на окраине Мюнхена. Мама уехала в Канаду со своим новым мужем и раз в три месяца приезжала навещать меня. Папа все время работал, но если у него находилось хоть чуть-чуть свободного времени, то он обязательно проводил его со мной. Даже когда он ездил за покупками или ходил платить по счетам, то обязательно брал меня с собой.
Как-то нам привезли новое ковровое покрытие, так как старое в гостиной уже потеряло вид. Рабочие постелили ярко-синее покрытие и поставили обратно всю мебель, но книги, вынутые из шкафов, различные статуэтки и вазочки, убранные со столиков и тумбочек, нам предстояло самим расставить по местам.
Было уже довольно поздно, когда все безделушки находились на своих законных местах, а книги стояли ровным рядом на полках. Оставалось лишь разложить по креслам и дивану подушки, которых было не мало. Я наклонилась к полу и стала, как дрова, укладывать подушки на согнутую в локте руку.
- Доченька, я все уберу, иди спать, тебе завтра в школу вставать рано, - послышался сзади голос папы.
- Тебе тоже завтра на работу - ответила, я не оглядываясь.
Я уже приготовилась ко сну и на мне была одета моя любимая футболка, в которой я спала и под ней белые обыкновенные трусики.
Я набрала в руки пять подушек с кружавчатыми концами и понесла их к дивану. Папа стоял рядом с ним, накрывая его пледом. Я подождала, пока он окончательно его не расправил и начала раскладывать подушки. Пока я это делала, папа стоял молча надо мной и наблюдал.
- Ты так быстро взрослеешь, - внезапно сказал он.
Я улыбнулась ему в ответ и продолжила ромбиком укладывать подушки. Папа оставался на прежнем месте. Я еще раз обернулась на него и поймала его взгляд, бегающий по моему телу. Увидев, что я смотрю на отца, он сразу смутился и отвел глаза. Но пока он на меня глядел, по моему телу прокатилась волна безумно приятного чувства. Уложив подушки, я повернулась на пятках вокруг своей оси и плюхнулась на диван. Затем нащупала под попой пульт и включила телевизор. Папа сел рядом. Я поджала под себя ноги и откинулась на спинку дивана. Теперь я сидела по-турецки, и моя коленка слегка оперлась о папину ляжку. Папа сидел неподвижно. По телевизору показывали ночные новости. Папа тоже облокотился на спинку и закинул за голову руки. Делая это, он слегка задел кистью мою правую грудь. Мы оба почему-то молчали, и чувствовалось какое-то напряжение. Такое было в первый раз. Затем рука отца легла вдоль спинки дивана. Тут я почувствовала, как папа начал трогать и немного тянуть мои волосы.
- Какие же у тебя густые волосы, наверное, все твои подруги тебе завидуют, - сказал он.
- Да, но с ними проблем больше, чем с жидкими, - энергично ответила я, вымещая напряжение.
- Это почему же? - спросил папа, гладя меня по голове.
- Ну, потому что они непослушные, их сложно укладывать.
- Может, ты еще не научилась, ты же только начала...начала, - он подыскивал подходящее слово, - становится женственной.
Я бросила на него вопросительный взгляд.
- Ну, например, я заметил, что по утрам ты стала больше времени проводить в ванной, больше крутиться перед зеркалом.
Я улыбнулась и опустила глаза.
- Еще, на днях я проходил мимо твоей комнаты и в приоткрытую дверь увидел, как ты разглядывала себя в зеркало.
При этих словах я покраснела, так как в момент, о котором говорил папа, я стояла в одних джинсах с обнаженной грудью. Отец заметил мое смущение и, улыбнувшись, сказал...
- Тебе не нужно стесняться меня, я же твой папа. Иди сюда, садись ко мне на колени.
Отец говорил теперь уверенно и как-то деловито. Позвав меня на колени, он не стал дожидаться, пока я сама зашевелюсь, а схватил меня за талию и затащил к себе на ноги. Я плюхнулась вплотную к его животу, и моя попка уперлась в его ширинку. Я тогда знала уже практически все об отношениях между мужчиной и женщиной, поэтому, почувствовав под ягодицами твердое, прекрасно знала, что это значило. Я только не понимала, почему это происходило. Папа что-то говорил, но я, погруженная в свои раздумья, не вникала в его слова. Какое-то волнение охватило меня и желание вырваться из папиных рук, которые медленно скользили по моей спине. Внезапно одна его ладонь сдвинулась вбок, обогнула талию и медленно проехалась по низу моего живота. В этот момент меня как электричеством пронзило до безумия приятное чувство. Мое плечо касалось папиной груди, и я чувствовала, как она нервно поднимается и опускается. Между ног у меня начинало сладко ныть. Я посильнее вжалась попой в отцовские джинсы, при этом папа на миг прервал свой разговор и с его губ сорвался на выдохе слабый стон. Он покрепче прижал меня к себе, обхватив руками мои ягодицы. Папа продолжал говорить...
- Доченька, какая же ты у меня красивая. Наверное, все ребята в твоем классе с ума по тебе сходят.
- Нет, ты что, - возразила я, - они еще по сравнению с нами, с девчонками, маленькие.
- Магда, скажи, а у тебя были уже мальчики?
- Пааап, - с упреком протянула я.
- Что? - удивился он.
- Ну, почему ты спрашиваешь?
- Я просто хочу знать все про свою любимую доченьку. Тебе ведь уже 15 лет, а в этом возрасте девочки начинают встречаться с мальчиками. Ну, скажи, милая, не стесняйся...
- Ну, я...я один раз целовалась с Максом из параллельного класса.
- Тебе понравилось?
- Да.
- А ты с ним только целовалась?
- Нет, - при этом слове отец вожделенно промычал и спросил...
- А что же вы с ним еще делали?
- Мы...он обнимал меня, гладил.
- Где он тебя гладил, расскажи мне, расскажи своему папочке.
- Гладил везде... по талии, по попке и даже между ног, - я сама не заметила, как рассказы о нежностях с Максом начали приносить мне удовольствие.
- Тебе понравилось? - прошептал отец.
- Если честно, то да, было очень приятно.
- А хочешь, что бы твой папа сделал тебе так же приятно?
Я промолчала. Не дожидаясь моего ответа, папа сунул руку между моих ног и начал тереться ладонью о мои трусики. Меня накрыло волной удовольствия, я закрыла глаза и звучно задышала.
- О боже, девочка моя, как я хочу тебя, - сорвалось с папиных губ, - Магда, милая, - прошептал папа, - позволь мне сделать тебе еще приятнее.
Я лишь сглотнула слюну.
- Тогда, когда я видел тебя перед зеркалом...у тебя очень красивая грудь, я хочу поласкать ее.
Я смотрела на отца с широко раскрытыми глазами не в силах пошевелиться. Не дожидаясь моего ответа, папа снял с меня футболку и прильнул ртом к моей небольшой груди. Первый раз в жизни я почувствовала на своей груди прикосновение мужских губ. Эти ощущения были новы для моего тела. Отец крепко держал меня, обхватив мою спину своими огромными руками. Он покрывал поцелуями мой живот, плечи, даже подмышки, вдыхая их аромат. Мои трусики стали мокрыми. Папа молча положил меня на диван, а сам всей своей тяжестью накрыл меня сверху. Я не сопротивлялась.
- Что ты чувствуешь, доченька, расскажи мне, - задыхаясь прошептал он.
- Мне...мне приятно там...
- Где? Покажи мне, - умолял он.
Моя рука медленно проползла по животу и остановилась, погрузившись пальцами в нежную шерстку.
- Разреши своему папе сделать тебе еще приятнее, - проговорил отец, прикасаясь губами к моей мокрой плоти. Боже, какое же наслаждение я испытывала, когда он водил языком по моей горячей киске.
Когда он снова приблизился к моему лицу, то, нежно целуя мои скулы, прошептал...
- Боже мой, доченька, что же мы делаем? Что же Я делаю? При этом он уткнулся носом мне в шею и несколько секунд пролежал неподвижно. Затем резко схватил меня за голову и начал, как обезумевший, целовать меня, глубоко проникая языком в мой рот. Одна его рука поползла вниз и тут я взвилась от прокатившегося по телу чувства, когда ощутила палец отца внутри себя. Моя киска все это время жалобно ныла, прося именно этого.
- Тебе нравится? - прошептал отец, задыхаясь от возбуждения.
- Дда, - слабо ответила я.
- Я хочу иметь тебя всю, полностью, - продолжил он. При этих словах он приспустил свои штаны и ногами окончательно избавился от них. Я зажмурила глаза.
- Доченька, девочка моя, я хочу забрать твою девственность. Ты не против, если это сделаю я, твой папа?
Я лишь помахала головой. Тогда отец обхватил мои бедра, и я почувствовала, как мою киску разрывает мощная сила. Мне было больно, но эта боль сочеталась с чувством сладострастия. Папа проталкивался все глубже и глубже, потом он ритмично задвигался, при этом глухо рыча низким голосом. Меня это еще больше возбудило, а боль начала заменяться чувством, будто меня щекотали перышком изнутри. Это чувство все нарастало и нарастало, а когда оно дошло до пика, то я не смогла сдержать стон, вырвавшийся из моей груди. Отец при этом до упора прижался ко мне низом тела, и я почувствовала, как внутрь меня полилась жидкость.
После этого я не помню, сколько мы еще лежали в той позе... он сверху, придавив меня своей тяжестью, и громко дыша мне в волосы.
Папа потом нежно взял меня на руки и отнес в душ. Там он намочалил меня с головы до ног, а когда смывал гель, то по внутренней стороне моих ляжек вместе с водой и пеной потекли тоненькие струйки крови. Спала я в ту ночь в папиной кровати вместе с ним, да и не только ту ночь, но и все последующие, пока не вернулась мама с новой прической и новым цветом волос. Она пробыла у нас неполную неделю и уехала обратно в далекую Канаду. После ее отъезда все пошло почти по-прежнему. Папа много работал, а когда ему удавалось урвать свободное время, он непременно проводил его со мной, наедине. Но вот только теперь разговаривали мы и смеялись гораздо меньше, чем до того дня, когда привезли ковровое покрытие.
***
С Хельгой развелись мы 2 года назад, после того, как она в один прекрасный день привела в наш дом своего двухметрового Питера - канадского полковника, пребывающего последние месяцы в служебной командировки в Германии. Он сделал моей жене предложение, а она не медля дала согласие. Через месяц мы оформили развод и Хельга сразу же вышла за него замуж. Она забрала Магду и четыре месяца моя дочь жила с ними в просторной квартире неподалеку от Английского парка. Когда Питеру нужно было возвращаться в Канаду, Хельга решил уехать с ним, а Магду она оставила в Германии, чтобы не отрывать ее от учебы, друзей и родного языка. Так мы остались с Магдаленой вдвоем в нашем небольшом, но уютном доме на Эдельман-штрассе.
Мы с Магдой хорошо ладили, я старался проводить с ней как можно больше времени, а когда мне приходилось уезжать на некоторое время в Швейцарию по работе и отправлять ее к своим родителям, то признаюсь, что успевал соскучится по этому непоседливому ребенку уже на третий день нашей разлуки.
Магда взрослела, но самого процесса я не замечал. Только в последнее время мне стали бросаться в глаза изменения, произошедшие в ней.
Как-то раз я вечером проходил мимо ее комнаты, дверь которой была приоткрыта. Я остановился и заглянул внутрь. Не знаю, что со мной произошло в тот момент. В скупо освещенной комнате я увидел Магду, стоявшую спиной ко мне и смотрящуюся в зеркало. На ней были лишь ее любимые потертые джинсы, а сверху она была обнажена. При виде ее голой спины с соблазнительно торчащими маленькими лопатками я медленно начал возбуждаться. Испугавшись происходящего, я хотел было уйти, но не смог, когда мой взгляд приковало зеркальное отражение ее молодых только недавно налившихся грудей. Напряжение внизу стало настолько сильным, что я схватился рукой за свой вскочивший орган. Беспокоясь, что Магда могла меня увидеть, я пересилил себя и ушел в свою комнату, где само удовлетворялся до самого утра, вспоминая обнаженное тело своей пятнадцатилетней дочери. С тех пор я стал смотреть на Магду глазами не отца, а глазами мужчины. В моей голове поселились разные фантазии, которые преследовали меня дома, на работе, в гостях и во снах.
Однажды я заказал новое ковровое покрытие в гостиную. Потихоньку я планировал заменить все старые вещи в доме, но на все сразу не хватало времени. Покрытие привезли, постелили, а нам с Магдой предстояло вернуть все вещи на свои места. Так как я преподаю психологию в Мюнхенском университете, в доме быдло полно книг, которые теперь горами лежали на полу. Мы провозились с Магдой до самого позднего вечера, раскладывая их по полкам. Наконец, комната обрела свой прежний вид, только стала более веселой с новым ярко-синим покрытием.
Я стелил плед на диван, в то время, как Магда собирала с пола подушки. Я посмотрел на время... было уже почти 12 часов ночи. Я решил отправить дочь спать, так как на следующий день ей нужно было идти в школу. Повернувшись, чтобы сказать ей об этом, я застыл на месте, и только мои губы шевелились, говоря, что ей пора спать. Магда стояла ко мне спиной, наклонившись над горой подушек. На ней была одета обыкновенная белая футболка, из-под которой выглядывали маленькие трусики, впившиеся ей в попку. Я готов был смотреть на нее вечно, но Магда выпрямилась и направилась с подушками к дивану. Когда она мимо меня прошла, то потревоженный ее движениями воздух обдал меня легким ветерком, в котором, как мне показалось, я уловил аромат ее молодого тела. Внезапно Магда обернулась и поймала мой взгляд на месте преступления. Надо сказать, что я сильно смутился.
Магда села на диван и включила телевизор. Послышалась монотонная речь диктора, читавшего ночные новости. Я стоял как пьяный. Машинально я сел рядом с Магдой, и ее голая коленка оперлась о мою ногу. Мне хватило лишь этого прикосновения, и мои джинсы стали мне уже тесны. Закидывая руки за голову, я уже и не помню, случайно или нет, я слегка задел ладонью грудь Магды. А Магда, не о чем не подозревая, жала на кнопки пульта, переключая экран с канала на канал. Боже, как мне хотелось прижать к себе свою дочь, покрыть ее поцелуями, почувствовать языком упругость ее грудей и тесноту ее девственной тайной пещерки. В этот момент моя рука легла вдоль спинки дивана, и я пальцами стал перебирать ее волосы. Мне все казалось в ней идеальным... и темно-каштановые волосы, и немного острый профиль ее лица, и небольшие груди с дерзко выпирающими через ткань футболки сосками. Я уже знал, что если не возьму ее, то, наверное, умру, и я начал действовать.
Сначала я сказал ей что-то про ее великолепные волосы, она мне что-то ответила. Я снова ей что-то сказал, и она снова мне что-то ответила. Чем дольше мы с ней разговаривали, тем смелее я становился. Мой увеличившийся член жаждал почувствовать соприкосновение с ее телом. Не долго думая, я взгромоздил Магду себе на ноги и, чуть было, не заревел от удовольствия, когда ее попочка приземлилась на мой изнывающий член. Мы продолжали разговаривать. Тут я понял, что моя девочка тоже начинает возбуждаться, так как она вдруг теснее вжалась мне в ноги. Я не мог больше терпеть. Осторожно я начал готовить ее, чтобы я мог дать волю своим действиям. Я спрашивал ее про ее отношения с мальчиками, и когда она мне стесняясь отвечала, внутри меня кружился ураган возбуждения. Наконец, моя рука осмелилась проползти по ее животу и нырнуть между ее ног. Какое же наслаждение я испытал, когда мои пальцы ощутили жар и влажность ее киски.
Я терся ладонью о ее трусики, и с каждой секундой росло желание сорвать с нее этот маленький кусочек ткани, скрывающий под собой самое ценное. Помню, я расспрашивал Магду о неком Роберте или, кажется, Максе, которому уже до меня представилось удовольствие осязать ее девственную лагунку. Стоило Магде произнести одно слово, касающееся ее ощущений, как мое возбуждение доходило до безумия. В конце концов, я не выдержал и начал задирать ее футболку, чем-то заговаривая ей зубы. Магда молчала и лишь нервно сглатывала слюну. Она знойно дышала, а на ее щеках выступил легкий румянец. Наконец я до конца снял с нее футболку, и перед моими глазами начали превращаться в реальность мои фантазии. Я целовал, гладил и мял ее аккуратные, молодые груди. Они только, только развились и были такие свежие и упругие. Я покусывал ее небольшие соски, боже мой, я кормился грудью своей пятнадцатилетней дочери.
Мои губы путешествовали по ее шее, плечам, груди и животу. Меня сводил с ума запах ее подмышек... аромат дезодоранта сочетался с еле заметным запахом ее собственного тела. Но мне все было мало. Я страшно хотел попробовать свою дочь на вкус. Я осторожно спросил Магду, не хочет ли она, что бы я сделал ей еще приятнее. Она сама была уже на пике своего возбуждения и время от времени слегка постанывала своим еще детским нежным голосом. Я не стал дожидаться ответа на свой вопрос и, добравшись до маленького темного треугольничка, погрузился в него лицом. Боже, она просто текла ручьем. Я как мучимый жаждой стал слизывать ее сок, размазанный моими пальцами по ее маленьким горячим губкам. Я нашел ее клитор и принялся сосать его. Я не мог поверить в то, что сейчас делал. Мысли в моей голове беспокойно метались, мое сознание упрекало меня в развращении своей собственной дочери.
На миг мне стало жалко Магду. Но физическая страсть оказалась сильнее. Я вцепился в ее голову и начал страстно целовать ее, исследуя языком ее маленький сладкий ротик. Затем я снова вернулся к пушистому зверьку между ее ног. Насладившись вкусом девственной дырочки, я аккуратно, так чтобы не причинить моей девочке боли, ввел свой средний палец в ее узкое влагалище. Это довело ее до экстаза. Она вся выгнулась и застонала. В этот момент я окончательно понял, что больше всего на свете я хочу трахнуть свою дочь. Я сообщил ей о своем желании, и Магда молча согласилась. Она, конечно же, не понимала, на что соглашается, но мне это было на руку. Я бы ни за что не стал бы ее насиловать, как бы мне не хотелось оказаться внутри нее. В тот момент я не чувствовал себя подонком или извращенцем. Мой разум спал, а диктовало тело. Магда лежала на диване абсолютно голая.
Я поспешно избавился от тесных джинс и выпустил наружу своего коня, так долго томящегося в тесном стойле. Я налег своим огромным телом на хрупкое тельце Магды, и головка моего члена коснулась ее волосиков. Руками я обхватил ее бедра, приподнял их и медленно начал вводить свой член в ее узенькую дырочку. Магда слегка заныла и сморщила от боли нос, но чем глубже я в нее входил, тем менее страдальческим становилось выражение ее лица, жалобные стоны превращались в стоны неистового удовольствия. Я начал двигаться внутри нее. От этого я почувствовал, как стенки ее тугого влагалища стали сокращаться. Тогда я ускорил свои движения, и немного погодя в моем теле разыгралась буря самого сильного оргазма, который я когда-либо получал за всю свою жизнь. Я до упора проник в нее и в глубинах ее тела обильно кончил.
После мы еще с минуту лежали, не двигаясь и тяжело дыша. Затем я аккуратно взял на руки мою девочку и отнес ее в ванную. Там я натер ее мочалкой, не упуская лишний шанс поласкать ее молодое тело. Когда я смывал с Магды мыло, то на белом полу под ней образовалось бледно-розовое пятно, через несколько секунд исчезнувшее в черной решетке слива.
Ночью Магда неподвижно лежал рядом со мной на кровати и спала мертвым сном. Я же в ту ночь не мог сомкнуть глаз. Не спал я в следующую ночь, и в ночь после этой. Я провел множество бессонных ночей, когда после очередного искушения я не переставал упрекать себя в том, что сломал жизнь собственной дочери.